Инквизиция: Омнибус

Он был облачен в шелковое одеяние рубинового цвета с высоким воротником, шлейф и рукава тянулись на несколько метров, свешиваясь с трона. Пальцы его рук, сдержанно сложенных на коленях, оканчивались длинными серебряными иглами. Лица его не было видно из-за мерцающей жемчужной вуали, свешивавшейся с куполообразной короны. Десять дюжин отпрысков Монарха сидели на скамьях ниже трона, глядя с бесстрастным спокойствием.

Аура неземного величия и достоинства была так сильна, что, как заметил Росс, некоторые солдаты опустили оружие, невольно засмотревшись на это великолепие. Тем не менее, Росс поднял голову и устремил взгляд прямо на жемчужную вуаль.

— Ордо Еретикус здесь, чтобы покончить с тобой, — заявил он в ответ.

Хор отпрысков Монарха разразился пронзительным смехом. Они были именно такие, как описывала их Бикейла при планировании операции.

Евнухи, все до одного. Тонкие и с виду слабые, одетые в длинные, до лодыжек, мантии из шелка розовых, фиолетовых, кремовых и нефритовых оттенков. Они обладали достаточно человеческой внешностью, но даже издали Росс видел их кораллово-розовую кожу, полупрозрачную, с тонкими красными венами.

Странно, но у них всех были ампутированы левые руки. На обрубки их предплечий были надеты золотые чаши с прикрепленными к ним толстыми шелковыми переплетенными шнурами. Сплетенные шнуры образовывали толстые канаты из шелка, более метра длиной. На конце каждого из них, словно некие странные маятники, были навязаны большие узлы, образуя сферы из шелка, величиной с кулак.

Росс не мог понять символическое значение этих ампутаций. Смутно вспомнились архивные данные о тиране Куана, на окраине суб-сектора Тувалии. Тиран так боялся покушений на свою жизнь, что приказал всем, кто являлся к его двору, надевать перчатки из стеклянных трубок. Трубки в этих перчатках были заполнены кислотой и раскалывались при малейшем усилии. Так сильна была его паранойя, что тиран даже приказал своим женам, которых у него было три тысячи, надевать эти перчатки, приходя в его спальню. Однако, как вспомнил Росс с мрачной усмешкой, эти перчатки не спасли его от выпущенной изо рта ядовитой стрелки ассасина Каллидус.

Если Монарх и был оскорблен дерзкой угрозой инквизитора, то никак этого не проявил. Его мягкий, бесполый голос, раздавшийся из вокс-усилителей, был спокойным и бесстрастным.

— Я не могу этого допустить, — сказал Монарх, вставая с трона.

Воздух немедленно стал колючим и холодным. Алебарда Бикейлы бессильно повисла в руке, глаза Мастера Клинка остекленели. Бастиэль Сильверстайн еле слышно простонал:

— Колдовство!

Росс поднял плазменный пистолет, но опоздал на долю секунды. Удар психической энергии Монарха деформировал воздух, расходясь вибрирующим конусом. Инквизитора отбросило на тридцать футов назад на мраморный пол цвета слоновой кости, в фонтане брызг крови и осколков черного обсидиана. Волны психического удара расходились по залу, как волны от камня, брошенного в пруд, все поверхности покрылись толстым слоем инея.

Удар такой силы размазал бы обычного человека. Но у Ободайи Росса был козырь. Табард из психореактивного обсидиана принял на себя всю силу удара псайкера. Глядя на разлетевшиеся осколки обсидиановых пластин, Росс понял, что второго такого удара броня не переживет. И он тоже. Из его рта и носа текла кровь и желчь. Голова кружилась, и он едва мог видеть.

Он смутно слышал выстрелы, где-то, казалось, очень далеко. Он слышал, как Сильверстайн что-то кричит, но не мог разобрать слов. Единственной связной мыслью в голове было то, что псайкерская мощь Монарха должна была на некоторое время ослабеть после такого удара. Это даст Россу несколько секунд, прежде чем Монарх снова соберется с силами и убьет их всех.

Росс огляделся, преодолевая тошноту. Все вокруг выглядело странно искаженным. Дети Монарха построились фалангой вокруг трона. Они все, как один, опустили свои шелковые шнуры в сосуды с водой, которыми был полон весь зал, чтобы вода пропитала ткань. Безобидные шелковые узлы мгновенно превратились в тяжелые кистени.

— Хитрые ублюдки, — прошипел Росс, выплюнув горсть сломанных зубов. По обеим сторонам от него гвардейцы продолжали поливать огнем отпрысков Монарха. — Готов спорить, что у них под этими платьями броня, — Росс мрачно засмеялся. Некоторые из детей Монарха были сбиты с ног выстрелами, но вставали и бросались в атаку солдат инквизитора.

— Примкнуть штыки! — крикнул кто-то. Голос звучал искаженно в ушах Росса, его слух был травмирован психическим ударом. Штурмовые саперы выполнили приказ, встретив противника стеной штыков. Курассианские коммандос, выхватив свои зазубренные короткие мечи, с ревом всаживали их в бронированные тела врагов. Вместе они встретили натиск отпрысков Монарха.