Инквизиция (ЛП)

Мысли Флетчера перемешались. Зал взорвался криками, головузаполнили сердитые голоса мужчин и женщин. Он рухнул на колени и зажал уши, пытаясь осмыслить историю сэра Колдера. С учащенным сердцебиением он обдумывал каждую деталь, не обращая внимания на стук молотка и рев Захарии.

Он понимал, что это была всего лишь последняя отчаянная попытка его спасти, но не мог сдержаться и не принять эту идею на секундочку. Если он действительно был сыном Ралейгов, это объяснило бы его способности к призыванию, которые так редко обнаруживались у несвязанных с аристократами простолюдинов. Время тоже более или менее сходилось. Но на этом все. Как и в теории Арктура, что они были сводными братьями, тут имелись огромные дыры, требующие объяснения… на которые не преминул указать Рук.

— Смех, да и только, — заявил Рук, когда шум стих под стальным взглядом короля Гарольда, который снова поднялся, чтобы утихомирить толпу. — Даже если бы мы вам поверили (а у нас есть веские основания полагать, что вы пойдете на ложь, лишь бы спасти Флетчера), с чего бы ребенку оказываться у северной границы, когда Ралейгшир является самой южной точкой Гоминиума? По какой такой причине Эдмунд Ралейг мог послать свое дитя так далеко?

— Потому что он не знал, кому можно доверять! — прорычал сэр Колдер, грохая кулаком по трибуне. — Кто-то желал его семье смерти, кто-то из союзников привел орков прямо к его порогу. Лорд Ралейг знал, что его сыну не дадут покоя нигде в Гоминиуме, поэтому и отправил его в единственное место, куда даже сам король не полез бы. К эльфам.

— И? Демон оставил его в Пэлте, потому что потерялся? — фыркнул Чарльз.

— Лорд Ралейг умер. Грифов исчезал обратно в эфир, как и бывает с демонами после смерти хозяев, ибо больше в нашем мире их ничто не держит. Он бы попросту не долетел до эльфийской границы.Ему вообще повезло, что он смог долететь до Гор Медвежьего Клыка, — без обиняков выложил все сэр Колдер, и Флетчер увидел, как несколько аристократов согласно закивали. — Так что он оставил мальчика насколько возможно ближе к границе, там, где его бы нашли — прямо за воротами Пэлта. Голого и одинокого, но кричащегодостаточно громко, чтобы местный кузнец его обнаружил.

В этом был смысл, вдруг осознал Флетчер, если уж позволить себе такую отчаянную надежду. Но мальчика могли послать куда угодно: в дом сирот, в дом друзей. Послал бы лорд Ралейг сына к эльфам? И это с условием, что сэр Колдер изначально говорил правду. Флетчер потряс головой. Всего этого было недостаточно, даже если его сердце и хотело верить.

— Но почему сейчас? — выпалил Чарльз. — Почему вы ничего не сказали раньше? Про ребенка, секретный вход, да про все!

Сэр Колдер горестно вздохнул и сгорбил плечи, не глядя Флетчеру в глаза. Он повесил голову, вся храбрость его покинула.

— Я боялся. Боялся, что если кому-нибудь скажу, предатель убьет меня, чтобы избежать подозрений. Боялся, что если они обнаружат, что мальчик спасся, они начнут его искать. Вот почему я пошел на службу в Академию Вокана. В надежде, что он как-нибудь попадет туда. И он попал.

Послышались тревожные вскрики, когда Захария внезапно встал, стряхнув руку короля Гарольда, и двинулся на сэра Колдера.

— Не верю ни единому слову. Вы сочинили эту сказку, чтобы спасти шкуру дружка ценой воспоминаний о моем почившем друге! — Он проревел последнее слово прямо в лицо сэра Колдера, хлопнув ладонями по краям трибуны. Сэр Колдер и глазом не моргнул, вместо этого спокойно вытерев капли слюны с лица.

— Это решать уже королю. Он может поверить в благородное происхождение Флетчера и снять с него эти выдуманные обвинения ради его родителей. Или он может ничего не делать и позволить ему умереть. — Сэр Колдер встретился взглядом с Захарией, и аристократ с отвращением отвернулся.

— Ты в это веришь, Гарольд? — возмущенно вопросил Захария. — Старик явно не в своем уме. Не очерняй память об Эдмунде и Элис, чтобы этот безумец мог спасти жизнь убийце.

Флетчер увидел, как в глазах короля Гарольда зажглась надежда, когда тот встал и с глубоким вздохом присоединился к Захарии у стола на возвышении. Флетчер почувствовал, как надежда нашла отклик и в его собственном сердце.

Пока Гарольд не успел заговорить, сэр Колдер обратился с просьбой в последний раз. Голос дрожал от переполнявших эмоций.

— Мой король. Я любил Ралейгов так, как любил бы свою родню. Я обязан им своей жизнью и даже большим, ибо не смог их защитить. Я делаю это ради них, чтобы их ребенок жил, а не из-за верности ученику.

Гарольд поднял руку, веля старику замолчать.

— Хотел бы я услышать эти россказнимного лет назад, — начал король Гарольд. — Из-за событий той ночи мы начали войну. Рассказ неполной версии событий граничит с изменой.

— Вот именно, — согласно кивнул Захария.

— Но… Положа руку на сердце, я не могу убить парня, даже если его происхождение нельзя проверить. Уж ты, Захария, должен понять. Я объявляю мальчика аристократом и дарую ему полное помилование. В память об Эдмунде и Элис Ралейг.