Инквизиция

Это показалось бы загадочным только океанографам, поскольку им известно, что на такой глубине течения имеют ширину сотни или тысячи миль, а не локализованы, как доложил капитан «Откровения». Вихревое или поперечное течение, о котором он докладывал, были бы возможны вблизи поверхности, потому что техамское побережье Калатара очень необычно и имеет свою собственную систему течений. Есть некоторые особенности берегового рельефа, мысы и пещеры, которые могут вызвать такой феномен. Но не на глубине девять миль и только не возле Техамы.

– Ближе к берегу, где мельче, есть коварные воды, но никто так и не объяснил то поперечное течение.

– Почему они погружались так близко к острову? – спросила Равенна. – Я знаю, о каком побережье ты говоришь. Мы называем его Берегом Гибели, потому что там пропадает очень много кораблей.

– Они были не настолько близко. По какой-то причине власти предержащие выбрали Техаму, и «Откровению» пришлось погружаться достаточно близко, чтобы успеть добраться до одного из соседних островов, если разразится шторм. Ума не приложу, почему они выбрали самое опасное побережье на этом острове.

– Это странное место, Техама, – задумчиво сказала Равенна. – Знаешь, там наверху есть озеро, на высоте четырех или пяти миль над уровнем моря, и на западном берегу начинается огромный водопад. Я всегда видела его только сверху, но он должен быть очень красив снизу, в ясный день. Это был наш единственный выход с плато в прежние времена, до того, как Валдур взорвал дорогу и изолировал Техаму. Или думал, что изолировал.

Остальной Калатар был покрыт джунглями, как любой другой остров Архипелага, только в большем масштабе. Его внутреннюю территорию давным-давно нанесли на карту и исследовали, и не нашли ничего, кроме бесконечных узких долин, поросших деревьями. Область, известная как Техама, возвышалась на западном конце Калатара и была другой. Ее горы прятались в облаках, и внутренняя территория оставалась загадкой. Для всех, кроме тех, кто там жил. Подобно Равенне.

– Ты никогда не рассказывала мне, на что похож сам Калатар. Ты ведь его называешь родиной, не Техаму?

– Не рассказывала? – Девушка казалась искренне удивленной. – Я думала, ты знаешь.

– Я знаю про джунгли и море, но я не это имею в виду.

Равенна положила книгу перед собой и уставилась в пространство.

– Даже не знаю, как его описать. Там всегда тепло, но никогда не бывает жарко, как в Фетии, и не так влажно, если не считать зим, когда все время льет дождь и все вокруг мокро насквозь. – Она помолчала. – В моих устах это звучит ужасно, верно? Еще там повсюду леса, зеленые, куда ни кинешь взгляд, и в глубине острова и вдоль побережья, но они никогда не бывают гнетущими. Техама очень ясная и холодная, но Калатар не такой. Он красив, вот и все, – неуверенно закончила девушка и улыбнулась мне своей полуулыбкой. – Ты выбрал неподходящее время для расспросов.

– Просто ты никогда не говоришь о Калатаре.

– Я не люблю о нем думать. Когда мы туда поедем, я покажу тебе руины Посейдониса, и ты поймешь почему. Если, конечно, они все еще там, и инквизиция не построила на них зиккурат.

До меня стало доходить, что ни я, ни Палатина не имеем права оспаривать ее решения, когда дело касается Калатара. Это ее страну систематически разрушает Сфера во имя религиозной ортодоксии, и это люди ее народа умирают.

Равенна вернулась к плаваниям «Откровения», а я начал читать понятное место из папируса о мантах, где говорилось об истории салеморской верфи. Остальные части были посвящены различным вопросам конструкции мант, полны примеров, спецификаций и технических деталей. Может, там и нашлись бы жемчужины, но поиск требует времени, и пока его придется отложить.

Салеморская верфь была намного старше всех мне известных. Она вела свое начало с ранних дней Империи, с хартии, изданной Этием II, внуком Основателя. Неудивительно, что именно ее выбрали для оснащения «Эона». Я бегло просмотрел ранние годы, рассказ о строительстве великой крепости над верфью, и как верфь постепенно расширялась при следующих императорах в связи с требованиями, которые диктовала война против Таонетара.

Затем я добрался до года вступления на престол Этия IV и обнаружил, что хроника без всякого предупреждения перескочила на двадцать один год вперед. В одном абзаце говорилось об усовершенствованной системе вооружения, которая не будет замерзать в ледяных северных водах, а в следующем Валдур I присутствовал на церемонии спуска на воду первого из нового класса кораблей, призванных заменить военные потери – тот Валдур, который предал и убил сына Этия IV, Тиберия, через год после окончания Войны. Человек, который утвердил главенство Сферы, и был другом первого Премьера.

– Проклятие! – выругался я, сопротивляясь желанию швырнуть возмутивший меня документ через всю комнату. Он не носил признаков цензуры – просто был написан так, словно десятилетий Таонетарной войны никогда не было. Вот тебе и история.

– Что теперь?

Я толкнул папирус через стол, указывая на пропуск в тексте.