Инквизиция

Педантичный до конца, Сиделис убрал снятую одежду в мешок и спрятал его в шкаф позади трона, потом вернулся к центру зала и поднялся по ступеням, чтобы торжественно преклонить колени перед сидящим на троне трупом. Тиберий Галадрин, Тар'конантур, император Фетии, невидяще уставился на него, темно-серые глаза над точеными скулами, нетронутые разложением, смотрели точно так же, как при жизни. На губах застыла слабая, печальная улыбка, и мантия, в которую он был облачен – того же ярко-синего цвета, что и форма адмирала, – прикрывала смертельную рану в его груди. У его ног лежал запечатанный сургучом блокнот – прощальное послание, уже написанное Сиделисом следующему истинному наследнику, который ступит на борт этого корабля.

Только одна деталь была неточной, но здесь даже адмирал был бессилен. Корона, что покоилась на черных как смоль волосах мертвого императора, была диадемой иерарха, не Короной Звезд. Та была на голове узурпатора, предателя…

Безмерная печаль охватила Сиделиса, когда он вытащил свой кортик:, кортик, никогда не знавший вкуса крови, й повернул его острием к себе. На мгновение адмирал почти заколебался, но потом снова посмотрел на Тиберия, видя отца вместо сына.

– О, Этий, зачем? Зачем ты должен был покинуть нас? Зачем не мог уйти вместо тебя один из нас?

Ответа не было, но Сиделис его и не ждал. Он прощался.

Затем Клеоменес Сиделис, первый адмирал Фетийской империи, уверенно вогнал кортик себе в сердце. Когда разум адмирала затуманился, ему показалось, что он слышит зов своего императора.

Часть первая ГОРОД ВСТРЕЧ

Глава 1

– Уже зима! Гильдия это подтвердила.

Я оел, щурясь от яркого, послеполуденного солнца, чтобы увидеть, откуда идет этот голос. Через минуту на тропинке внизу раздались шаги, а потом из-за камней появилась голова.

– На этот раз они уверены? – спросила девушка, сидевшая справа от меня.

– А когда они не были уверены? – Одолев последние несколько футов, новоприбывшая обошла нас кругом и села на истоптанную дорожку травы.

– В прошлом году жрецы промахнулись на две недели. – Моя соседка справа переменила положение и критически осмотрела свою лютню, смахивая с грифа упавшие семена.

– Так то жрецы. Они без понятия.

– А должны быть с понятием – они единственные, кто может предсказывать это должным образом.

Я посмотрел в безоблачное голубое небо, словно где-то там, в вышине, я мог увидеть те же самые знаки, какие видят жрецы и которые скажут нам, что температура вот-вот упадет и шторма удвоят свои усилия.

– Гильдия гораздо лучше предсказывала бы зимы, если бы жрецы предоставили ей такую возможность.

– Давай не будем опять затевать этот спор, Катан, – сказала новоприбывшая, откидываясь на ствол одинокого кедра на краю утеса. – Осталось несколько теплых дней, и незачем их портить. Спорить будем, когда придет зима.

– И когда это случится?

– Когда закончится этот неестественный период жары. – Несмотря на глубокую осень, она носила лишь тонкую тунику и сандалии. – Через два, от силы три дня.

Два или три дня. Ну, ничто не длится вечно, и мы, конечно, не ожидали этого внезапного возвращения летних температур в самом конце года. Было бы еще лучше, если бы я не должен был проводить столько времени за работой; занимаясь делами клана, пока мой отец выздоравливает. Он мог бы забрать обратно свой титул, но еще не готов справляться со всей бумажной работой, поэтому она досталась мне. Я ненавидел эту работу, но она уже не казалась такой противной, как раньше. Вероятно, потому, что за это время мне пришлось испытать намного худшее.

– Вы сделали что-нибудь полезное?

– Смотря что ты понимаешь под полезным, Палатина, – откликнулась Равенна. Она сидела возле меня, прислонившись спиной к стволу. Рядом, лицом вниз, лежала книга, которую Равенна давно не брала в руки – по крайней мере я не видел, чтобы она ее читала.

– Полезное в том, что ты, по твоим словам, собиралась делать. – Грамматика Архипелага у Палатины временами слегка хромала, даже после восемнадцати месяцев, проведенных вдали от замысловатого языка ее родины.

– То есть просмотреть эту книгу, ища то, чего там явно нет.

– Если там этого нет, зачем себя утруждать? Почему бы не пойти и не поискать в другом месте?

– Как только ты скажешь нам, откуда начать.

Палатина закатила глаза и рассеянно принялась накручивать на пальцы зеленый росток, – сидеть спокойно она не умела. Она единственная из нас не радовалась этой жаре и безделью.

Вздохнув, Равенна снова взялась за книгу. У меня тоже был экземпляр, но ни малейшего представления, куда я его положил. Не помню, чтобы я приносил его сюда… нет, он на дне сундука у меня в комнате, где никто случайно не наткнется на него и не узнает о его содержании.