Инквизиторы

- Да я ведь воевал, Сэм! Не излагай прописных истин, все понятно!

- Прошу прощения.

- Джим! Восклицание Глории заметно рассердило Патнэма.

- Дорогая, - произнес он с расстановкой, - по ту сторону океана я занимался именно этими вещами. О чем и предупредил будущую жену честно. И ты приняла меня таким, каков есть...

Он осекся, ласково положил на запястье Глории сухую сильную ладонь.

- Здесь, в отличие от Вьетнама, не мы нападаем, а нас безо всякого права задерживают, шантажируют и, сама видела, убивают. Самозащита - священное право человеческого существа. Мы защищаемся, маленькая.

В применении к Глории-Джин слово "маленькая" звучало забавно, и все же у меня достало здравомыслия и выдержки не улыбнуться. Те паче, что, невзирая на крупное телосложение и чересчур уж пышущий здоровьем вид, женщина была по-настоящему приглядна. Я вполне понимал супружескую нежность Джеймса. Невзирая на двадцатилетнюю разницу в возрасте.

Ибо, дорогие мои, коль скоро ваш смиренный повествователь не приелся публике, не надоел ей до полусмерти; коль скоро добрый привычный Мэтт Хелм еще не встал вам поперек горла и хоть что-то, да значит в глазах ваших; если вы доброжелательны к давнему своему Другу, доставляющему несколько часов развлечения в бессонную, дождливую и отменно скучную ночь, уведомляю: с того дня, когда я сидел в "бьюике" бывшей своей жены и гадал, не вернуться ли к прежним лихим занятиям, пролетело двадцать три года.

Мне пятьдесят восемь, господа читатели, хоть, по слухам, и кажусь несравненно моложе.

Пятьдесят восемь, дорогие мои.

Не шутка.

- Гендерсон и Олкотт.

- Надо учесть, - задумчиво сказал Джим, - что старик просто не выдержит рукопашной схватки. Да и долгих физических усилий тоже.

- Значит, не посылай Остина карабкаться на вершину теокалли, вот и все. А стрелок он отличный, поверь на слово. Нас обоих за пояс заткнет. Вместе взятых.

- Откуда?..

- Читал досье. Не забывай: разговариваешь с поганым наймитом преступного ЦРУ, где, как известно, всякого честного и прогрессивного берут на заметку. Попробуй, скажи, будто Остин Гендерсон человек не честный и не прогрессивный, что бы последнее идиотское словцо ни означало!

Джеймс развеселился и от восторга чуть не затряс меня, но вовремя вспомнил, что беседует с личностью, которую благословили прикладом по башке, и воздержался.

- Генерал... - продолжил было я.

- Генерал?!

- В отставке. Дрался против несравненного диктатора Франко, когда тебя еще и в проекте не было, так сказать. Против нацистов, когда ты еще соской пробавлялся. Против китайцев и русских в Корее, когда ты разбивал сверстникам носы и сам по носу получал. А может, в аристократических школах драться не принято?

- Принято! - осклабился Джеймс. - Неотъемлемая часть воспитания. Ox, как принято! Олкотт... Говоришь, охотник?

- Да, причем на горных баранов, что особо ценно. Ибо сие значит: умеет лазать по склонам, вынослив, способен стрелять метко даже после долгого напряжения. Впрочем, насчет стрельбы высказываться повременю: пудинг проверяют на обеденном столе и ни минутой раньше. Но, думаю, опытным ружейным приверженцем пренебрегать не стоит.

- Получается, четверо, - сказал Джеймс. - А ты нехудо изучил спутников, а Сэм?

- Старался, - ответил я со всей отпущенной по праву рождения скромностью. Патнэм призадумался.

- Кого еще завербовать? Уайлдер отпадает немедля: я скорее малышу пятилетнему вручу винтовку, чем этому недоноску. Вдобавок, залечивает разбитую пасть и ни о чем ином не помышляет... Как насчет Гарденшвар-ца, ваша наймитская просвещенность?

- Еще хуже. По моим сведениям, и сам он, и женушка ненаглядная возглавляют одну из окаянных организаций, требующих запретить свободную продажу оружия мирным гражданам. Знаешь, Джим, я субъект не злорадный, а все же ликую: поганый осел на собственной шкуре чувствует, каково безоружному штафирке в лапах у оголтелых бандюг! Привык, скотина провинциальная, возвращаться домой по тихим улочкам, где никто пальцем не трогает. Пожил бы в том же Чикаго!

- Значит, четверо, - уточнил Джеймс. - И ты, наймит беспардонный, обладаешь неплохой памятью, признаю.

- Всегда готов, - ухмыльнулся я. - Как бойскаут.

- Вы путаете, внучек, - запоздало и совершенно дружелюбно съязвил Джеймс: - Ибо Semper paratus - девиз Береговой обороны. - Я ухмыльнулся.

- Кажется, самое время чуток меня возненавидеть. Извергнуть из цивилизованного лона. Разъяриться на паскудного шпиона, вовлекшего честных людей в стычку с бравыми и доблестными поборниками человеческих прав... Санчес натравливал вас на меня отнюдь не случайно. Мерзавец знает, кто я такой; не знает, правда, где именно служу. Не в ЦРУ, Джим, поверь на слово... За нами вот-вот примутся наблюдать, поэтому явите высочайшее презрение к моей особе и выгоните на собачью подстилку, с глаз долой. Вы не желаете якшаться с грязными наймитами! Но будьте наготове: оружие может поступить в любой вечер. И тогда придется действовать немедленно. Теперь вот что...

Глория и Джеймс выжидали.

Я осторожно поднялся, дозволил стучавшим в голове молоткам немного угомониться и продолжил: