Инквизитор

— Я очень рада, что вы навестили меня, мисс Тори, — с непривычной робостью призналась Нгина. — Думаю, мне был нужен друг.

Тревожный запах настроения женщины-соли стал более сильным.

— А я рада, что смогла тебе помочь, — ответила она, но ее улыбка показалась Нгине напряженной.

* * *

Сильвия задыхалась в пыльном воздухе корабля. Хотя она всегда ненавидела Стромви, ее тело жаждало влажной смолистой атмосферы планеты. Она всегда плохо переносила адаптацию. Если бы ее отец обосновался на какой-нибудь цивилизованной планете соли, ее жизнь протекала бы гораздо легче. Стромви была единственной серьезной причиной разногласий между Сильвией и ее отцом — разумеется, за исключением Сквайра. Но этот повод давно потерял свою актуальность.

Сильвия мерила шагами маленькую закрытую каюту, где она провела неизвестно сколько дней. Условия каюты были вполне подходящими для поддержания жизни, но Сильвии, разумеется, этого было мало. Она никого не видела и не слышала. Ей хотелось понять, каким образом она оказалась в абсолютно изолированном помещении. Сильвия не припоминала болезни, которая требовала бы столь строгой формы карантина. Происхождение струпьев на руках и ногах было ей непонятно, но они не указывали на сколько-нибудь серьезную опасность.

Сильвии постоянно снилась Риллесса, бешено размахивающая горящим факелом и бросающаяся на орду безликих врагов. Она отгоняла это видение как абсолютно нелепое, но оно возвращалось с раздражающим упорством. Ни в одном из снов не участвовал Калем, которому следовало находиться рядом с отчаявшейся женой, зато там появлялся Харроу, стоявший в огненном центре враждебной армии и слишком искушенный, чтобы проявлять беспокойство.

Где был Харроу, когда Сильвия так нуждалась в нем? Не то чтобы Сильвия возражала против задержки свадьбы. Она была бы рада, если бы папа вообще отказался от своего чудовищного плана. Очарование Харроу поблекло.

— Почему я позволила папе удержать меня от брака со Сквайром? Нет, — пробормотала Сильвия, — это несправедливо по отношению к папе. Я сама отказалась от свадьбы, потому что была дурой. — Она повернулась к маленькому зеркалу и скорчила гримасу своему усталому отражению.

* * *

— Забота об этой соли действует мне на нервы, — вздохнула Перека, бесплотная на вид женщина, заслуженная воспитательница клана Реа. Пятеро лучших воинов Акрас были ее детьми, причем младший из них — отпрыск Таграна. — Если она в самом деле дочь Биркая, он уничтожил в ней дух эссенджи.

— Ее скоро освободят, — отозвался Тагран.

— Под опеку Ареса? В его нынешнем настроении он способен убить ее, стоит ей потревожить хотя бы его тень. Эта женщина — недостойный враг и к тому же наша родственница. Почему мы должны ее мучить? Биркай уже лишил ее силы духа.

— Вождь клана приказала нам задержать ее, — ответил Тагран, не желая выражать собственные опасения на этот счет. — Мы не должны знать причины поступков вождя.

— Но мы с тобой знаем эти причины, Тагран, так как все помним. Акрас ненавидит дочь и сына Биркая, потому что жизнь им дала женщина-соли. Как можем мы служить ревности Акрас?

— Она вождь клана, — заявил Тагран. — Каждый из нас поклялся служить ей, и ни один достойный реа не может нарушить клятву.

— Я всю жизнь была предана вождю, — вздохнула Перека. — Когда мои братья покинули клан, я упрекала их за бесчестный поступок. Но сейчас я хотела бы увидеть их снова и взять назад свои горькие и обидные слова.

Тагран нахмурился, ибо братья Переки были его кузенами. Перека воспользовалась преимуществом момента:

— Акрас ведет нас к гибели, Тагран. Она отвергла собственного сына как предателя, но мы с тобой знаем, что единственное преступление Роаке состоит в его рождении!

— Вражда между братьями порождает много обвинений, — пожал плечами Тагран. — Слова бессмысленны. Победителя определяет сила.

— И ты веришь, что Арес мог взять верх над Роаке без прямой санкции вождя клана? Арес похож на своего отца Загаре — хороший исполнитель, но плохой вождь.

Тагран неохотно кивнул:

— Биркай был бы лучшим военным вождем.

— Ты был лучшим военным вождем, чем Загаре, — проворчала Перека, — даже если у Акрас так и не хватило ума предоставить тебе официальный статус. — Тагран весь напрягся, так как в нем давно кипело возмущение по поводу его двусмысленного положения, а такие чувства были недостойными. — Загаре привел Реа к самому горькому поражению в нашей истории, а Арес нанесет нам последний смертельный удар. Вот что предлагает нам вождь. Не победу, не достойное отмщение, а самоуничтожение, подобно тому, как шрамы на ее лице воплощают всего лишь последнюю бессмысленную клятву, а не гордое возмездие силы Реа.