Инквизитор. Хроники последнего бастиона

— Вы сейчас близки к той черте, — голос инквизитора был холоден и нечеловечески спокоен. — Когда назад дороги уже не будет. Если вы хотите обвинить меня в предательстве, милсдарь Страж, то я буду вынужден, дабы не затягивать мое нынешнее расследование долгими разбирательствами и пустыми подозрениями, покинуть вас и ваших людей, а после подать петицию в Тригмагистрат. До сей поры, я был с вами максимально, насколько это предполагает ситуация, откровенен, чего и далее желаю. Но прошу вас придержать ваше необоснованное мнение при себе и не высказывать его вслух.

Огромный воин молчал, с интересом разглядывая инквизитора, словно видел того впервые. Таронский же перевел взгляд поверх плеча Стража, туда, где в темноте возник бесформенный силуэт в длиннополой шляпе и со взведенным арбалетом, направленным в спину Стража. Максимилиан еле заметно покачал головой, самую малость, но Скитор понял знак — опустил оружие и вновь растворился в темноте.

— Ваша версия с участием Смотрящего Скитора во всей этой истории, бесспорно, заслуживает внимания, — продолжил Рэкис, переведя взгляд на Исидора. — Но я надеялся, что вы обо мне лучшего мнения, милсдарь, коль посчитали, что я бы не проверил эту версию. Запомните, своих я всегда проверяю первыми. К тому же, причастность Скитора невозможна по причине, которую я не хотел бы озвучивать. Поверьте, эта причина очень, очень весомая. Надеюсь, вам хватит моих слов?

— Нет, не хватит, — Страж хмыкнул. — Говоря вашим языком, милсдарь Рэкис, слова лишь пустой звук, а потому верить никому нельзя.

Максимилиан, не отрывая немигающего взгляда от лица Стража, запустил руку под полу своего плаща. Отметил, как напрягся Страж, как его ладонь неосознанно легла на рукоять кинжала. Очень медленно Таронский вытащил что-то из внутреннего кармана и протянул на открытой ладони Исидору. Когда воин увидел лежащее в ней, то брови его сами собой поползли вверх.

В центре перчатки, в окружении закованных в броню пальцев, лежал хрупкий серебряный амулет в виде маленькой клетки, сотканной из тончайших хрустальных нитей. Внутри этой клети парило нечто, похожее на лохматую пушинку алого цвета.

— Пастух Помыслов, — тихо произнес инквизитор. — Такой же вокруг сердца Смотрящего Скитора. Стоит ему замыслить или хотя бы подумать что-то против меня или Ордена, как он моментально умрет.

— Но это же шаманская магия! — громким шепотом произнес Страж. — Она же медленно убивает его!

Таронский молчал, не поднимая взгляда от собственной ладони.

— Благой Свет, как вы можете, — покачал головой потрясенный Андреас. — Он знает?

— Нет, — Максимилиан убрал амулет обратно в карман. — Ему это знать незачем.

Он вздохнул, без лишней на то необходимости одернул плащ на плече, поднял голову и пошагал вперед, рассекая холодный ночной воздух грудью в черном панцире.

В несколько шагов его догнал Глава Стражи, пошел рядом. Он то и дело качал головой в ответ на свои мысли, бросая взгляды на инквизитора.

— Но зачем? — наконец спросил Андреас. — По-моему, он достаточно предан и без этой бесовщины.

— Вы не ведаете, кем он был раньше, — ответил Рэкис, не поворачивая головы. — Убийца и вор, похититель и пират. В Смотрящих не служат иные, вам ли не знать. Орден смилостивился, подарив ему второй шанс. И, видит Свет, Скитор полностью отрабатывает свои долги.

— Но? — продолжил за него Страж.

— Но я не имею права рисковать делом, милсдарь Страж. Я не имею права полагаться лишь на свое мнение, не могу себе позволить верить, — Таронский остановился. — Как бы этого и не хотел.

Он замолчал, кивая в сторону утлой лачуги, привалившейся к каменному забору кладбища. Покосившаяся крыша залихватски осела на одну сторону, дверь не совпадала с проемом, очерчивая контуры черными линиями щелей.

Рядом с домом стоял Скитор и кто-то из подручных Стража.

— Пришли, — Максимилиан вытащил из-за пояса крюк-ключ. — Надеюсь, это откроет нам путь дальше.

Арденские письмена

Отрывок отчета Тригмагистрата «Об одержимых и еретиках»

«Клириками Ордена Тригмагистров была проведена большая работа по выявлению и определению шаманской магии Мертвой земли.

Известен случай, когда лесоруб Хис, пропавший на засеке, вернулся домой две недели спустя. На вопрос домочадцев о том, как он выжил в лесу на протяжении такого долгого времени, Хис отвечал, что ему помогла некая сила, которую он почувствовал в себе после очередного пробуждения в чаще.

Спустя два дня жена лесоруба стала замечать некую странность в поведении мужа. Он все чаще называл себя именем Лэихда, уходил в лес на два-три дня, практически не работая, зачастил без явной необходимости в Стоунгард.

Через пять дней после возвращения лесоруба, стражники города были привлечены громкими криками в один из складов холщевщика. Ворвавшись внутрь, они увидели следующее: Хис, именующий себя Лэихда, вспорол ножом кожу на плече похищенной дочки кожевника и засовывал в рану маленький камушек сиреневого цвета. Точно такие камни находят на трупах убитых ведьм.