Инквизитор Эйзенхорн

С тех пор он успешно провел и раскрыл сотни дел, самыми известными из которых были Осквернение Гомека и, конечно же, дело Кервана-Голмана на Саруме. Кроме того, он написал несколько важных научных работ: знаменитые эссе «К Имперской утопии», «Упрек государству-улью» и «Возвращение Терры: История ранней Инквизиции», книгу по колдовству варпа, ставшую первоисточником по данной теме, и труд под названием «Дымное Зерцало», где описал взаимодействие человека с властью варпа со столь совершенным пониманием и поэтичностью, что, как мне кажется, этот шедевр будет существовать как произведение искусства в той же мере, что и научная работа.

Рейвенор был почти неразличим за тусклой сферой поля, окружающей его кресло, — просто бесформенная тень, повисшая в гудящем сумраке. Его тело было абсолютно беспомощным, и все, что он делал, выполнялось одной только ментальной силой. В болезни его сознание окрепло, компенсируя все, что он потерял. Я уверен, что Гидеон к тому моменту значительно превысил псайкерский уровень дельта.

— Моя деятельность в последние несколько лет потребовала от меня развития способностей к предсказанию и пророчествам, — медленно произнес Гидеон. — Мне кое-что… открылось. Нечто весьма важное.

Было ясно, что он с неимоверной осторожностью подбирает слова. Словно и хотел бы сказать больше, но не смеет. Я решил, что надо уважать его осторожность и позволить ему рассказать только то, что он сам сочтет нужным.

— Одно из таких откровений — или видений, если хочешь, — предсказало трагическую судьбу Дамочек на Мессине. Причем с точностью до часа. Но я не смог добраться до места вовремя и предотвратить трагедию.

— Уничтожение Дамочек было предсказано? — удивился я.

— С пугающей точностью, — ответил он. Внезапно я понял, что слышу его голос, причем именно тот самый голос, которым Рейвенор говорил до получения своих ужасающих увечий, голос, производимый человеком, рот и гортань которого еще не были расплавлены пылающим прометиумом. Я уже привык к монотонности синтезированной речи, издаваемой псионически управляемым вокс-транслятором в его кресле.

— Кроме того, я развил и улучшил свои псионические способности, — сказал он, демонстрируя, что с легкостью может читать мои поверхностные мысли. — Я перестал пользоваться вокс-транслятором примерно год назад, научившись контролировать ментальные волны таким образом, чтобы передавать свою речь напрямую.

— Твой голос звучит в моей голове?

— Да, Грегор. Ты слышишь тот голос, к которому привык. Конечно, это не работает с неприкасаемыми или людьми, защищенными от ментальных воздействий… ПОЭТОМУ Я ВСЕ ЕЩЕ ДЕРЖУ СТАРЫЙ ВОКС-ТРАНСЛЯТОР НАГОТОВЕ. — Последние слова он произнес механическим голосом, вырвавшимся из динамика, встроенного в его кресло. Скрежещущее, неестественное звучание заставило нас рассмеяться от неожиданности. — Хотя я и появился слишком поздно, чтобы спасти Дамочек, но сумел вывезти Кару, Гарлона и Елизавету в безопасное место.

— Прими мою благодарность. Но почему ты решил встретиться так далеко?

— Промоди хранит тайны, которые мы ищем, — сказал он.

— И что это за тайны?

— Мне позволили увидеть будущее, Грегор, — произнес Рейвенор. — И оно не слишком привлекательно.

— Имперская цивилизация никогда не уделяла особого внимания пророчествам, — сказал Гидеон. — И я пришел к выводу, что это серьезная ошибка.

Мы прогуливались по антигравитационным дорожкам недалеко от лагеря. На болота опустилась ночь. Во влажном воздухе танцевали биолюминесцентные насекомые.

— Ошибка? А не большая ли ошибка — относиться к ним слишком серьезно? Если мы станем верить разглагольствованиям всякой ничтожной базарной гадалки, каждого сумасшедшего пророка Экклезиархии, утверждающего, что его посетило божественное откровение…

— Мы были бы безумцами, согласен. Большая часть предсказаний — хлам, ложь, вредительство, заблуждения нездорового ума. Иногда откровения оказывались действительно пророческими, но обычно их озвучивали псайкеры, делавшие это случайно или в результате собственного безумия. К тому же видения оказывались либо невнятны, либо слишком запутанны, чтобы их можно было использовать практически. Человечество еще не слишком сильно в этом, но такое вовсе не невозможно.

— Насколько я понимаю, другие расы преуспели в этом больше, — сказал я.

— Конечно, и у меня есть определенный опыт, — ответил он. — Служба в Ордо Ксенос оказалась весьма полезной. Чем больше я изучал слабости иных рас, тем больше узнавал их сильные стороны.

— Мы ведь говорим об эльдарах, верно? — рискнул спросить я.

Он ответил не сразу. Его последние слова были близки к ереси. Сфера силового поля вокруг его кресла начала беспокойно мерцать.