Инквизитор

— Вы, — начал я, отчаянно работая мозгами, — вы называете демократический режим, уничтоживший власть тоталитарной партии и проводивший демократические реформы до прихода диктатора, фашизмом? Вы обвиняете в фашизме людей, которые разрушили тоталитарную коммунистическую систему?

Инквизитор добродушно улыбнулся и сказал:

— Во-первых, я никого не обвиняю, как доктор, ставящий диагноз сифилиса, не обвиняет пациента в разврате. Во-вторых, я не политик. Я психолог, получивший заказ на анализ методов захвата и удержания власти определенными политическими силами. Что касается прежнего демократического режима, как вы его называете, то я не анализировал его сущность. Повторяю, я анализировал только его методы борьбы. И я поставил точный диагноз: методы психологические. А термин «психологический фашизм» принадлежит не мне, а экспертам в области политики. Кстати, всем нам крупно повезло, ибо дело могло дойти и до «психофашизма», то есть использования в политических целях человеческих инстинктов. После запрещения психоанализа в СССР научные исследования в этой области почти не проводились. Результат — мы настолько одичали в понимании самих себя, что нами можно управлять, как роботами. Русское бессознательное из загадки превратилось в проблему, которую очень заманчиво было решить «изнутри», играя на знании бессознательных психических механизмов.

* * *

Мы должны четко осознать, что методы, применяемые так называемыми новыми демократическими силами, настолько изощренны и коварны, что психология советского человека не подготовлена к ним.

Джохар Дудаев, президент Чеченской Республики

* * *

В разговор вмешался Кот. Его глаза, обычно насмешливые, теперь были очень серьезными и даже какими-то печальными.

— На тебе лежит особая миссия, старик. Она гораздо важнее, чем моя. Я исполнитель и немножечко автор этой эпохи. Ты же должен описать ее без прикрас, не утаивая ничего, даже наших методов, которые, ужаснувшись, не сможет не понять наш народ да и весь этот самый цивилизованный мир в придачу. Другого способа спасения у нас не было.

Сначала мы показали тебе наши методы. Это одна сторона медали. Ты выдержал этот психологический тест. Ты ненавидел и осуждал нас, но хранил тайну и писал объективные статьи. Теперь мы покажем тебе другую сторону медали. Наше лицо ты уже видел и ужаснулся. Теперь посмотри в лицо демократии.

Думаю, ты ужаснешься не меньше.

Он сделал паузу, долил себе кофе и зажег сигарету. — Ты никогда не задумывался над одним интересным фактом: почему после победы демократии ряд бывших диссидентов, прошедших лагеря и тюрьмы, оказался в оппозиции так называемому демократическому режиму? Почему резко уползли в кусты демократические трибуны времен перестройки: Попов, Афанасьев, Коротич? Десятки имен. А их пресловутая «Дем. Россия» потихонечку умерла. Попов и Афанасьев люди умные. Они быстрее всех поняли, что их надули, как православных, и использовали в качестве пешек в чужой мерзкой игре. Они могли продолжать работать на новых хозяев в прежнем качестве политических лидеров, но не захотели. Почему? Амбиции? Не-ет. У людей с их уровнем интеллекта амбиций не бывает. Угрызения совести? Опять нет. Просто они поняла что игра, в которую они были вовлечены в качестве пешек, — очень опасная игра. А толпе на растерзание, как правило, отдают именно пешек.

В историческом плане схема происходящего была такова. В начале восьмидесятых стало ясно, что коммунистическая баржа дала течь. Андропов, который имел наиболее полную информацию о положении дел в стране, попытался заткнуть пробоину путем закручивания гаек. Не успел. Помер. Кстати, нет твердой уверенности, что не помогли.