Инквизиtor

Обеденный перерыв подошёл к концу, пора возвращаться в офис. На работе щебечущая Милка рассказывала о встрече с галантным мужчиной, который спас её от происшествия на перекрестке. «Высоченный, спортивный, глаза голубые, бездонные, на хорошей тачке» ― восторженно делилась впечатлениями коллега. Почему-то Анне Мила напоминала канарейку. В яркой одежде, на тоненьких ножках в ботфортах, образ этот подтверждал предположения. Иногда Аня хотела сказать: «Заткнись! ― но чаще просто говорила, — Милочка, если можно, минуту тишины». Благо, умом и сообразительностью птица-говорун отличалась, замолкала, уходила в соседний отдел рассказывать о своих нескончаемых флиртах и рыцарях.

Всё шло как обычно, пока Аня не ощутила странный озноб. Сначала девушке показалось, что кто-то включил кондиционер. Проверила гипотезу, исключила из версии сквозняки из открытых окон в коридоре. Через час, осознав, что леденящий холод пронизывает её насквозь, Аня попросила начальника отдела отпустить её пораньше. «Простудилась», ― подумала она. Заехала по дороге в аптеку, зашла за продуктами в магазин. Ещё совсем немного и вот оно: долгожданное ощущение тишины и покоя в укромном уголке её Вселенной. Возможно, это и не простуда вовсе — скорее переживания по поводу сеанса с Еленой. Не стоит так долго заниматься самокопанием.

Анна решила для себя, что больше не станет прибегать к помощи психотерапии. Что толку от того, что вернули они это воспоминание? Может, вовсе не возвращали его, а психолог ей внушила, что это — отголоски памяти, чтобы доказать результативность их занятий. Капли весеннего дождя застучали по асфальту, напоминая о недавнем сеансе. Лампы ночного освещения ещё не успели включить, во дворе темно. Ослабленная и уставшая, Аня подошла к двери подъезда. Скрыться бы от шума дождя, не вспоминать сеанс. Замкнуться в маленькой квартирке и не слушать. В поисках ключей, исследовала содержимое своей сумки и в этот момент, подъездную дверь с громким грохотом вышибли изнутри, опрокинув девушку, словно беспомощного майского жука, на спину. Продукты рассыпались из пакетов. На мгновение она потеряла ориентир в пространстве. Перед ней, протягивая руку помощи, в свете был виден мужчина ‒ виновник её падения. Анна смотрела заворожённо. Она узнала его по рукам. Это же те самые руки из её воспоминаний. Замедленный кадр немого кино.

Мужчина, молча, помог девушке встать. Рядом с ним она казалась такой маленькой и беспомощной. Наблюдала за движением его рук.

Собрал в пакеты продукты, вручил ей их и скрылся в темноте двора. Миска с хлебом ‒ и исчез во тьме! Он шёл быстро, подняв воротник куртки, словно и для него этот дождь тоже был чем-то тревожным. Она смотрела ему вслед.

«Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвётся».

Анна не успела рассмотреть его лицо, но это происшествие не давало ей покоя. Ночью у неё поднялась температура. Тревожные сны, с желанием еще раз когда-нибудь в жизни почувствовать тепло его рук, оказаться рядом. А вдруг, история на сеансе ‒ не воспоминания, а предостережение? Нет, она отчетливо понимала, что это было когда-то давно. Или это и есть та самая загадочная карма, и история повторяется? Он даже не заговорил с ней, не извинился. Просто сбежал в ночь.

В этот вечер Мирону удалось добраться до дома до начала приступа. Но уже в лифте он понял, что не успеет заблокировать нахлынувший тремор. С трудом опираясь о стену в холле на этаже, прислонил карту для входа в квартиру. Головная боль монотонными ударами в висок усиливалась. Выпил таблетку, эффекта не дало, он потерял время. Необходимо срочно позвонить лечащему врачу. Дрожащими руками взял смартфон, открыл контакты, нажал кнопку вызова. Абонент не отвечал. Отшвырнул телефон в стену. Опустившись на пол, обхватил голову руками. Промокшая одежда сковывала движения, холод пронизывал насквозь. Дыхание учащалось, пульс бешеным ритмом бил тревогу. Надежда была лишь на то, что доктор поймёт сигнал и отправит бригаду. Мышцы тела сжимались в судорогах. Предательский писк в ушах. Всё.

На противоположных берегах одной реки Он и Она от боли и одиночества лежали неподвижно. Две судьбы, две жизни, две истории.

Рассвет

Забрезжил рассвет. Наполнилось светом серое небо. Лучи солнца, коснувшись края подушки, ласково тянулись к лицу спящей Анны. Бледная от природы кожа (после ночного жара) казалась прозрачной. В бликах рассвета локоны девушки, слегка влажные, золотом рассыпались по лицу, ключице, груди. Длинные ресницы распахнулись. Солнце рисовало отчётливо луч диагональю от окна. Броуновское движение в полоске света напоминало танец частиц.

Сладко потянулась, отодвинула одеяло в сторону, обнажив хрупкое тело. Первые минуты утра, когда желание ещё совсем немного понежиться в кровати сильней активности. Слабость почти отступила.