Инкуб с автоматом

– Значит, после последней нашей встречи ты не бухаешь, не играешь, потерял девушку, потому что через год женишься и остепенишься?

– Что ты ко мне привязался? Давай про тебя поговорим. На сколько контракт подписал?

– Опять двадцать пять! Я за помощью пришёл, за советом, а лучший друг мне не верит.

– Поверю, если покажешь демонов.

– Они ушли по своим делам.

– Как неудачно!

– Придумал! Пошли к Лине. Она их тоже видела.

– Я не знаю. У Ани надо спросить.

– Охренеть!

– Как, говоришь, тебя там называют? Нахеран? Смешно! Чувство юмора у тебя есть.

Пока шли по улицам города, я наслаждался. Вернее, я наслаждался с самого перехода в родной мир. Кайфовал от запаха магнолий и не видного за домами моря, стрёкота цикад. От того, что перестали замечать местные жители, и чем наслаждаются приезжие. У меня способов получать удовольствие было ещё больше. Звуки, запахи, зелень листвы, люди, автомобили, собака, птицы… Что может быть прекраснее еды, приготовленной мамой?

Человек, волокущий ноги с постылой работы за пеленой жалости не слышит музыка вечернего города без рёва пламени и воплей казней. Только высушенное солнцем пустыни или адским пламенем лицо не будет прятаться под зонтом от вожделенной влаги неба. Насколько приятнее слушать милые глупости о событиях дня вместо демонических воплей. Люди привыкли, не замечают простых радостей, пытаются пробить панцирь души всё более сильными средствами. Я бывал на Земле после смерти, но сладострастные стоны душных спален ведьм, кинутых похотью в объятья инкуба, не стоит стакана воды на родной кухне.