Инклюз

— Господа! — вскричал я по-французски. — Господин лейтенант (а вот во французских знаках отличия разобраться легко)! Пятеро турецких солдат ведут монахов-кармелитов, тех, что лечат французских раненных, на расправу в Акко! Они за рощей в четверти лье впереди вас!

Французский офицер, не раздумывая, поднял патруль в галоп. Он предварил это только тем, что дал знак одному из солдат остаться и следить за мной.

Когда, спустя четверть часа, мы с моим "опекуном" пришли к месту, где французы нагнали турок, было несложно восстановить ход сражения. Гусары свалились на турок неожиданно и раньше, чем те успели что-либо понять, зарубили четверых. Пятый — усатый "сержант" выстрелил из пистолета и ранил лошадь, но тут кто-то прикончил и его, рассекши голову так, что один ус остался, а второй вместе с частью щеки и нижней челюстью отпал от лица.

Французы предложили сопроводить нас в монастырь, и мы не стали отказываться. Проезжая мимо пещеры Иоанна, лейтенант хотел сделать привал и помолиться там вместе с монахами, но брат Камилл сказал:

— Не стоит этого делать. Пещера осквернена немыслимым способом. Потребуются усилия многих святых отцов, чтобы очистить ее довольно для того, чтобы там снова можно было молиться, и молитва не стала бы богохульством.

— Турки! — с пониманием покачал головой лейтенант.

Брат Камилл уклончиво вздохнул, но лейтенант уже все для себя решил.

— Видал я их гнусности! Перед храмом святой Варвары они опорожняли свои языческие кишечники, а в виду монастыря Святого Духа устраивали языческие молебны целым полком!

Отказавшись отдохнуть в монастырских пределах, наши спасители отбыли продолжать патрулирование. Позже брат Луи упомянул, что гусар, взявший его на круп своей лошади, проговорился и сообщил, что они — последний патруль. Наполеон снимает осаду и уходит. Не зная, как к этому отнестись, я тогда просто промолчал.

Мы же собрались в пустой в этот час трапезной.

— Скажите, брат Камилл, — спросил я, — зачем вы устроили такую ммм… неприятную…

— Пожалуй, я был не прав. Я не мог допустить, чтобы обо мне распускали слухи подобные той околесице, что навыдумывал брат Луи. Я захотел доказать свою невиновность так, чтобы никто и никогда не усомнился в ней. Увы, поддавшись греху гордыни, я свершил грех еще более тяжкий. Тяжкий потому, что затрагивает не только мою душу, но и души всех моих братьев. Пещера святого Иоанна осквернена, и кто знает, что случилось с ее отражением — пещерой на острове Богородицы.

— Ничего с ней не случится, — буркнул брат Луи, — пещера на острове под охраной ангела. Она благословлена Девой Марией. Ты, брат Камилл, сам подумай, кто ангел, а кто Лжеиоанн. Для пещеры на острове это все тьфу.

И старец действительно плюнул на пол.

— Ты успокоил меня, брат, я благодарен тебе. Однако же то, что не я похитил реликвию, еще не значит, что ее не похитил кто-то другой. Вы — обратился он ко мне — готовы поклясться, что в ларце было пусто?

— Если для этого надо повторить ритуал с рукой, то я, пожалуй, воздержусь от клятв.

— Полноте, — поморщился брат Камилл, просто скажите.

— Если так, то да. Присягаю, что ларец был пуст.

— И все же, я не могу в это поверить. Рискуя обидеть вас, вынужден сказать: нужно отправиться туда еще раз. И на этот раз нам нужен второй мирянин-христианин. Возможно, вас подвело зрение, на вас напустили морок, возможно все, кроме одного — что реликвии нет в ларце.

— Я видел его лицо, когда он с дерева слез, — сообщил Зулеб. — Да я свою бороду сбрею, если он солгал и ваша реликвия там!

— Сожалею, но ничье ручательство не может служить здесь гарантией, — холодно заявил брат Камилл.

— Мне позволено будет не ходить в этот раз? — спросил брат Ожье — Я хотел бы посвятить себя уходу за страждущими.

— Благословляю тебя на это, — махнул рукой брат Камилл. — Но где же нам найти нового посланца? Я готов посвятить в нашу тайну кого угодно, даже одного из раненых, что находятся у нас на излечении. Только они все слишком слабы.

Абих, до того молча сидевший и перебиравший руками край одежды, вдруг несмело сказал:

— По рождению я христианин. Копт. И не принимал магометанство по обычаю, не славил трижды Аллаха и Мухаммеда. Просто жить последователем Пророка в Акко куда проще, чем кем-то иной веры.

Брат Камилл внимательно посмотрел на него.

— Святой Бертольд ничего не говорил о том, что реликвия может быть взята только рукой праведника. Ты сгодишься, вероотступник и соглядатай.