Injectio платины-3

— Слушаюсь, господин, — поклонилась девушка, с трудом сдерживая торжествующую улыбку.

— Господин Миноро Канако пригласил меня на свадьбу его дочери и господина Хваро, — неожиданно заявил приёмный отец. — Я решил взять с собой и вас.

— Меня? — изумлённо переспросила Ия.

— Вас, — подтвердил собеседник. — Познакомитесь с родственниками будущего мужа и со своей старшей госпожой. Постарайтесь произвести хорошее впечатление, но не будьте слишком назойливы, а главное — помалкивайте о наших договорённостях.

— Может, не стоит её брать, господин? — бросив тревожный взгляд на явно довольную подругу, спросила монашка. — Не кажется ли вам, что присутствие приёмной дочери на свадьбе столь знатных особ будет несколько… неуместно?

— Я беру с собой всех дочерей подходящего возраста, — нахмурился её брат и усмехнулся: — Девушкам пора выходить в люди. Пусть матери женихов посмотрят на наших красавиц.

— Как пожелаете, господин, — обиженно поджав губы, проворчала женщина, демонстративно отворачиваясь.

— Вы же знаете, сестра, что любая свадьба — это ещё и смотрины будущих невест, — досадливо поморщился начальник уезда. — Если я возьму с собой одну Иоро, все решат, будто я отношусь к своей приёмной дочери с пренебрежением. А я не могу этого допустить.

— Понимаю, брат, — тяжело вздохнула собеседница. — И очень ценю вашу заботу об Ио-ли, но…

Она замолчала, подбирая слова, и, наконец, выпалила:

— Не слишком ли рано ей посещать подобные собрания? Там же будут не только наши родственницы. Ио-ли могут обидеть, или она сама совершит какую-нибудь досадную оплошность? Тогда разговоров не оберёшься.

"Неужели она боится, что я попытаюсь увидеться с Хваро или наделаю ещё каких-нибудь глупостей?" — удивилась и даже обиделась путешественница между мирами, наконец-то, как ей показалось, поняв причину беспокойства старшей подруги.

Поймав испытующий взгляд хозяина кабинета, она церемонно поклонилась, прижимая ладони к животу.

— Я с благодарностью приму любое решение господина. Только как же мне научиться общаться с чужими женщинами, не выходя из дома?

Потом Платина посмотрела на монашку и произнесла с нескрываемым упрёком:

— Разве моё поведение на празднике фонарей вызвало у вас какие-то нарекания, госпожа Сабуро?

— Нет, Ио-ли, — поколебавшись, ответила та.

Приёмная дочь начальника уезда ещё раз поклонилась.

— Обещаю, и в замке господина Канако вести себя так, как подобает благородной девушке из семьи славного господина Бано Сабуро. Клянусь Вечным небом, я вас не подведу.

— Надеюсь на это, — благожелательно улыбнувшись, кивнул чиновник. — Ступайте, но помните…

Он замолчал, крайне выразительно сведя брови к переносице.

— Я никому ничего не скажу без вашего разрешения, господин, — заверила девушка у самой двери.

Оказавшись на веранде, она торопливо обулась и, с трудом гася рвущуюся наружу ликующую радость, поспешила к главному залу. Теперь Платина точно знала, что будет вместе с Хваро. Местные дворяне такими словами не бросаются.

Слуги уже убрали следы вчерашнего пиршества, но путешественница между мирами почему-то вспомнила праздник, неожиданно подумав, что в последнее время она получает от жизни слишком много подарков.

Глава IV Крутая свадьба

Грядущих дней теченье не предскажешь,

Однако в час веселья иногда

Нежданная, негаданная вовсе,

Стучится к людям горькая беда.

Неизвестный автор

Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй

Когда-то невообразимо давно в одном потрёпанном дамском романе Платина прочитала, что героиня "порхала от счастья, не чувствуя под ногами земли". Помнится, тогда эта фраза её изрядно позабавила. Но однажды она с изумлением поняла, что ощущает нечто похожее.

В душе и теле царила какая-то ранее незнакомая лёгкость, а временами хотелось петь и смеяться вроде бы совершенно без причины.

Даже нотации старшей госпожи и мелкие уколы, которыми наложницы начальника уезда норовили задеть его приёмную дочь, потерями значительную часть своего яда и не могли надолго испортить её настроение.

Она поняла, что наконец-то обрела так необходимые в любом мире опору и определённость. Теперь будущее уже не пугало, а призывно манило к себе.

На третий день после праздника фонарей Ия закончила переписывать последний сороковой экземпляр бессмертного творения Есионо Тонго "Наставления благородным женщинам империи Сына неба", о чём поспешила уведомить хозяйку дома.

Та отнеслась к данному известию с ожидаемо вежливым равнодушием, посоветовав красиво упаковать книги и отнести их госпоже Андо.

— И не забудьте ещё раз поблагодарить её за обучение.

Уже не удивляясь столь мелочной опеке, Платина чинно поклонилась.

— Слушаюсь, старшая госпожа. Только… — она замялась. — У меня нет цветной бумаги, и я не умею красиво завязывать бант.

Собеседница снисходительно усмехнулась.

— Обратитесь к Андай. Скажите, я распорядилась.