Injectio платины-3

У печки на полу завозилась Оки. Платина знала, что та спит очень чутко, и замерла чуть дыша.

"Вот же-ж! — выругалась она, поправляя квадратную, обшитую шёлком подушку. — Чуть девчонку не разбудила".

"И чего я взбеленилась? — успокаиваясь, мысленно усмехнулась Ия. — Захочет он меня увидеть, любую разглядит. Не захочет, значит, ещё не время. Ему тоже тихариться приходится. Главное — я на него посмотрю".

Она мечтательно улыбнулась, гладя в темноту: "Правду говорят, что все влюблённые женщины — дуры. Если так, то лучше не умнеть".

Сборы начались с раннего утра. Путь по местным меркам предстоял неблизкий. И чтобы путешествовать с максимальным комфортом, начальник уезда снарядил сразу две повозки на высоких, почти в человеческий рост, деревянных колёсах. В одной намеревался ехать он сам с супругой и дочерями, а на другую загрузили сундуки с нарядами, припасами и подарками.

Десятник городской стражи Роко Кимуро, по совместительству исполнявший обязанности телохранителя господина Бано Сабуро, сядет рядом с возницей, а четверо служанок и трое слуг пойдут пешком.

Перед отъездом старшая госпожа надавала ворох поручений Чиникешу, а хозяин дома долго шептался о чём-то со своим секретарём, явившимся лично проводить начальство.

Но вот чиновники обменялись поклонами, и глава семейства, ни на кого не глядя, проследовал к переносному трапу, где подоспевшие слуги почтительно помогли ему подняться на четыре ступеньки.

За ним проследовала супруга, опираясь на руку Икибы, и Иоро, которую поддержала одна из служанок. Платиной тоже пришлось последовать их примеру. Едва касаясь тонких пальчиков Оки, она легко вбежала на площадочку перед завешанным циновкой входом в фургон.

Внутри оказалось тесновато. Вдоль стен тянулась широкая, мягкая скамейка, покрытая серой, вытертой тканью.

Прямо напротив двери восседал начальник уезда, по правую сторону от него разместилась жена, по левую — дочь. Недолго думая, девушка заняла место рядом с ней.

— Отправляемся, — негромко скомандовал Бано Сабуро.

— Да, господин, — отозвался возница и рявкнул: — Пошла!

Повозка дёрнулась и покатила, подпрыгивая поскрипывавшими колёсами на мельчайших неровностях. Рессор и прочих амортизаторов в этом мире ещё не знали.

— Разойдись, разойдись! — покрикивал шагавший впереди каравана слуга. — Дорогу благородному господину Бано Сабуро.

Свет внутрь попадал только сквозь узкие, завешанные шторками, окошечки. Так что Ия вновь оказалась лишена возможности любоваться пейзажем. Но тут ей на помощь неожиданно пришла родная дочь приёмного папаши:

— Господин, — краснея от смущения, проговорила она, — позвольте мне посмотреть в окно?

— Как вы можете такое говорить, молодая госпожа? — столь же тихо возмутилась мать, бросив тревожный взгляд на мужа.

Но тот вдруг мягко улыбнулся.

— Вам очень интересно, дочь?

— Да, господин, — потупившись и ещё сильнее покраснев, пролепетала Иоро. — Я так давно была за городом, что уже почти ничего не помню.

"Вот же-ж! — едва не присвистнула от удивления Платина. — Ну и порядочки! Да я в её годы уже полстраны объездила… Ну, если не половину, то треть точно. А тут столько лет даже за ворота не выпускают. Бедная девчонка!"

Возможно, у Бано Сабуро тоже появились подобные мысли, потому что, улыбнувшись, он проговорил, качнув широкими полями шляпы:

— Но мы же ещё в городе, Иоро-ли. А вот когда выедем, то можете посмотреть.

— Спасибо, отец! — лицо дочери буквально расцвело улыбкой, а ярко накрашенные губы матери сурово сжались в куриную гузку.

Через какое-то время движение фургона стало замедляться.

— Господин Кимуро! — послышался взволнованный голос. — Никак наш благодетель господин Сабуро куда-то собрался?

— А тебе что за дело, Мазик? — отозвался телохранитель начальника уезда.

— Нет, нет, господин Кимуро, — торопливо заговорил собеседник. — Я просто хотел передать господину Сабуро счастливого пути!

И тут же раздался нестройный хор грубых мужских голосов, перебивавших друг друга.

— Доброй дороги, господин Сабуро! Недостойный Тури тоже желает благородному господину Сабуро счастливого пути! И недостойный Ванчан, Ванчан тоже желает! И жалкий Муран тоже!

Ия искоса глянула на приёмного папашу. Тот восседал на скамейке всё с тем же сурово-сосредоточенным выражением лица, казалось, не обращая никакого внимания на проявление горожанами верноподданнических чувств.

— Пошла! — поторопил лошадь возница.

Фургон чуть дёрнулся. На миг внутри стало темно. Очевидно, они миновали надвратную башню.

Иоро умоляюще посмотрела на отца. Но тот молчал, погрузившись в свои мысли.

Пухлые губы девочки задрожали, глаза наполнились слезами. С жалостью посмотрев на неё, мать громко кашлянула, выронив веер, глухо стукнувшийся о деревянный пол.

Вздрогнув от неожиданности, глава семейства глянул на дочь и усмехнулся.

— Теперь можете смотреть.

Расплывшись в улыбке, та, подобрав подол платья и встав коленями на скамью, выглянула в окно.

Подвинувшись, Платина тихонько попросила:

— А мне можно, господин?

— Тоже давно не были за городом, Ио-ли? — ехидно осведомилась Азумо Сабуро, выжидательно посмотрев на мужа.