Injectio платины-2

— И что с ними стало, господин Хваро? — вынырнула из своих мыслей Платина, сообразив, что собеседник от чего-то замолчал.

— Они уморили себя голодом, — почти прошептал тот.

— Как это? — растерянно захлопала ресницами Ия.

— Добровольно отказались от еды и пищи, — с еле заметным раздражением пояснил молодой человек. — К пятерым приехали отцы и увели их домой, шестеро и господин Дзако скончались.

— Прямо у дворца? — позабыв обо всём, ужаснулась девушка.

— На площади у ворот, — подтвердил барон. — Им там поставили навес, под которым они и умерли. А перед смертью написали письмо Сыну неба, в котором прославляли его мудрость, желали долгого и счастливого правления и смиренно умоляли удалить от трона негодных советников. На их похоронах собрались тысячи людей. Гробы проносили мимо Дворца небесного трона, и люди плача умоляли государя отменить указ о «стене мечей». Говорят, будто бы он сам наблюдал за похоронами с одной из башен.

— Но указ не отменил, — пробормотала девушка.

— В столице больше миллиона жителей, госпожа Сабуро, — грустно усмехнулся молодой человек. — А на похороны пришло тысяч десять. Многие жалели людей, обречённых на смерть этим указом, но понимали, что если петсору не остановить, она придёт в их дом.

— Но неужели господин Дзако этого не понимал? — спросила Платина.

— Конечно, понимал, — не стал спорить собеседник и, быстро оглядевшись по сторонам, убедился, что их никто не может услышать, прошептал: — Но считал, что, оставляя своих подданных во власти демонов петсоры, Сын неба нарушает заветы предков. Или, может быть, дело в том, что сам господин Дзако родом из Тодоё, и там до сих пор живут, то есть жили, много его родственников, и он пытался сделать всё для их спасения?

Какое-то время они шли молча. Барон думал о чём-то своём, время от времени пристально поглядывая на свою спутницу, пытавшуюся осмыслить ещё одну грань местных реалий.

Глава единственного высшего учебного заведения, основной кузницы кадров имперского чиновничества, знатный, образованный человек с огромными связями и влиянием кончает жизнь самоубийством, выбирая медленную и мучительную смерть лишь потому, что не сумел убедить правителя в своей правоте.

Или всё же из-за того, что не смог спасти родных людей?

Вот только в понимании Ии ни то, ни другое не стоило того, чтобы так мучительно умирать.

«Всё никак не могу привыкнуть, — мрачно думала она, — к тому, что жизнь здесь имеет совсем другую цену. Хорошо, что мне так везёт. Встретилась с умной и образованной женщиной. Будь на месте Сабуро какая-нибудь крестьянка, ещё неизвестно, как бы всё вышло. Могла бы и прибить непонятную девчонку с её колдовскими штучками. Или бросить одну в избушке. А то, что я понравилась барону, так это вообще джек-пот! Молодой, красивый, богатый да ещё с такими взглядами. Правда, у него ещё одна жена будет, и мне вроде как придётся её слушаться. Так это у будет у всех, за кого меня здесь отдадут. Старшей госпожой всё равно не стану. Соглашаться на мой брак с тем, кто победнее, папаше гонор не позволит, а для богатых и знатных я же не родная, а приёмная дочь начальника уезда. Да ладно, как-нибудь приспособимся. Но такого парня упускать нельзя».

— Наверное тяжело было сдавать государственный экзамен в такой обстановке? — рискнула нарушить затянувшееся молчание Платина.

— Государственный экзамен вообще сдавать нелегко, госпожа Сабуро, — словно бы очнулся от своих мыслей барон. — Но после того, как главный учёный покончил с собой, а его брата арестовали за государственную измену, чиновники вели себя как сорвавшиеся с привязи собаки. Соискателей несколько раз обыскали. Придирались к любой мелочи. Один барон дал взятку, чтобы передать сыну записи, так его лишили имения и сослали, хотя раньше за такое лишь штрафовали и снимали с экзамена.

«Где экзамены — там и шпоры, — усмехнулась про себя Ия, а в слух спросила: — Вы сказали, брата господина Дзако арестовали?

— Да, — подтвердил молодой человек.

— За что?

— Вы и в самом деле хотите это знать? — усмехнулся собеседник, доставая из рукава маленький мешочек.

— Да, господин Хваро, — без колебаний подтвердила девушка. — Мне очень интересно то, о чём вы рассказываете. Я же так мало знаю.

Развязав шнурок на кисете, молодой человек достал небольшой чёрный шарик, похожий на горошину чёрного перца, и привычным движением отправил его в рот.

— Что это, господин Хваро? — мгновенно насторожилась Платина.

— Мальшагский ярмун, — ответил барон и, оглядев тёмную, пустынную улицу с редкими прохожими, предложил: — Прошу вас, обращайтесь ко мне неформально.

— Хорошо, Хваро-сей, — легко согласилась спутница, но сбить себя с мысли не дала. — Так, что это за штука? Она вызывает видения? Или поднимает настроение как вино?

— Вино? — удивлённо переспросил барон и рассмеялся. — Нет, что вы. Ярмун помогает взбодриться. Кочевники южных пустынь сосут его, чтобы не заснуть. Если хотите, я могу вас угостить? Только от него изо рта не очень хорошо пахнет.

Он с готовностью стал развязывать шнурок.