Инга. Мир

На стенке их спальни будут царить волны, и — травы. А на другой она развесит Сережины рисунки. Он ругается и не хочет, говорит, да это просто эскизы, куда их людям показывать. Но они так чудесны, на каждом неровном листке из блокнота или альбома — его летящие линии, и то, что они не закончены, делает их совершенно воздушными, будто все продолжает лететь. Инга с Санычем сделают для них рамки. Надо совсем простые, и одновременно серьезные. Из тонкой бамбуковой щепы, другие — из веток, тоже тонких и не совсем ровных. Она подумает. И это будет радостная работа.

Уходя от цветов, уже торопилась к песку, снова к мерному грохоту яркой воды. Осеннее солнце коротко, когда начнет клониться к закату, придет вечерний бриз, хватать лицо холодными лапами. Но пока вокруг свет, шум воды и яркая белизна пены.

Ей не понравилось напротив санатория, где скелетиками торчали остовы пляжных зонтов, и, проверив застегнутый в кармане рубашки мобильник, она пошла дальше, держа в одной руке фотокамеру, а в другой снятые тапки. Шлепала по воде, отпрыгивая, чтоб набегающие волны не намочили длинных шортов. Но отвлекалась на небо, полное восхитительных тугих облаков, круглых и высоких. И все же намочила штанины.

За хлипким проволочным забором, отделяющим цивильную территорию от длиннейшего общего пляжа, что тянулся до самого горизонта, где смотрела вверх фантастическая тарелка, Инга прошагала еще сотню шагов, чтоб забор не маячил перед глазами. И на своем привычном уже, любимом месте, уложив камеру на плоский камень, запрыгала на одной ноге, стаскивая шорты.

Вокруг было совершенно пусто. Прекрасно. Вдоль ленты песка кружевом укладывали себя волны. Стояли каменные замки, возведенные пляжниками, то маленькие, высотой в локоть, а то и вполне солидные, почти в человеческий рост. И за низким обрывчиком — ей по пояс, начиналась осенняя степь, кинутая так же просторно, как морская вода.

Инга любила уходить именно сюда, а не на другой край санатория, который выходил ближе к городу и дачам. Тут ей казалось, другая планета. Я бы жила на такой, подумала, сняв и белье тоже, потому что снова забыла полотенце. И медленно пошла в беспрерывное движение кристальной воды, пожимаясь от ее газированной прохлады…Чтоб вокруг вода и травы. Шум ветра, моря, шелест колосьев. Дивные запахи. Воздух, который, кажется, можно пить и есть, и быть от него сытым.

В проливе вода другая. Зеленая, полная принесенных течениями водорослей и мелких рыбешек. Иногда мутная от размытого водой синего ила. Но это тоже чудесно. А еще там Вива, Саныч, и Рябчик с Пенелопой. Там ее дом. Пусть планета воды и трав будет, чтоб приезжать погостить, а после возвращаться обратно, к родному.

Она решительно упала в воду, задохнулась от холодной свежести, и почти подвизгивая, резко заработала руками и ногами. А через пару минут уже смеялась и кричала от радостного тепла, протекающего по коже.

Наплававшись, медленно возвращалась, совершенно согретая, мерно окуная в воду горящее лицо. Удивительно, ведь холода она терпеть не могла, никогда. А вот оказалось, что прохладная осенняя вода — совершенный праздник. И ей его хочется.

Фыркнула, представляя себя совершенной старушкой, важно стоящей на пляже среди пятен непрочного снега вместе с другими морозоустойчивыми пенсионерами.

Устав, перевернулась на спину, и, глядя через радуги, севшие на мокрые ресницы, на мерно поднимающиеся руки, доплыла до мелкого, окунулась, вскакивая на подвижный подводный песок.

На берегу, рядом с ее вещами стояли двое парней, в черных футболках и распахнутых куртках, в джинсах, обтягивающих спортивные ноги. Короткие стрижки, широкие, как у братьев, одинаковые лица. И ухмылки у обоих тоже одинаковые. За их спинами, почти нависая колесами над краем обрывчика, ждал красный сверкающий автомобиль.

Инга пригнулась и ступила назад, поглубже. Выпрямилась, стоя по плечи в воде и прикрывая руками грудь. Вот же черт, пока там резвилась, они подкатили, по грунтовке, что идет вдоль озер. Принесло их…

— Замерзнешь! — крикнул один из парней, скалясь, — вылазь, русалка!

— Отойди от вещей! — потребовала Инга, — оба, отойдите!

— Нда? — удивился второй, трогая носком ботинка лежащую на камне фотокамеру, — а то, что?

Первый растопырил руки и пошел к воде, смеясь широким ртом. Кожаная куртка вскинулась на плечах кургузыми крыльями.

Инга беспомощно оглядела пляж. В обе стороны — пусто, только волны и песок. Отплыть? Но она быстро замерзнет. И убежать, даже если выскочит из воды в сотне метров отсюда, босиком по рыхлому песку, а они наверняка станут мчаться по берегу, в своих ботинках… И куда она побежит — голая?

— А то! — крикнула, одновременно про себя свирепо надеясь, ну ведь должен почувствовать, что она влипла, — то! Я вашу тачку сняла, еще когда ехали! Фотка уже в инстаграмме.

— Хде? В каких сто грамме? — издевательски удивился тот, что стоял у воды, отскакивая от набегающих волн. Поманил ее обеими руками:

— Вылазь, цыпочка! Печан, тащи с машины ковер, щас у нас будет праздник.