Информационные войны

Одновременно предлагается "свет в конце туннеля", который следует за активацией страха. При этом обязательным элементом становится создание ощущения срочности: "мы погибнем, если не..."Сообщение, которое при этом посылается, может иметь две цели, одна из которых следует из другой. Например: "Наше правительство коррумпировано". Откуда следует не называемое, но подразумеваемое сообщение: "Долой наше правительство". Такое построение имеет существенные позитивы.

Во-первых, если вывод делает аудитория сама, то в этом случае он более соответствует ее ожиданиям, он будет высказан на ее собственном языке.

Во-вторых, ненавязанный вывод воспринимается аудиторией как более объективный. Он как бы ближе к "закону мира", чем к выкрику оратора на митинге.

В-третьих, люди плохо относятся к чисто теоретическим выкладкам, их интересуют прямые практические последствия из них.

Используемые лозунги акцентируют типичную проблему конфликтологии - дефицит. Это может быть дефицит ресурсов ("Они ездят на мерседесах, а мы..."), дефицит легитимности ( "Они захватили власть"), дефицит доверия ("Они врут"). Поскольку, как правило, обвинения выдвигаются в отсутствие обвиняемого (обвиняемых), осуществляется переход на разрешение конфликта силой.Во всех подобных случаях обязательно действует не только вербальный, но и невербальный язык. Для толпы очень важен язык тела, в ряде случаев именно на нем она шлет свое ответное послание (типа фразы "гнетущее молчание охватило зал").

Сообщение должно принципиально завышать статус аудитории (типа лозунгов большевиков: земля - крестьянам, фабрики - рабочим). Это решение ВАШЕЙ проблемы. Мир начинает очень четко члениться на МЫ и ОНИ. Резко возрастает групповая солидарность, одновременно резко завышается негативизм оппонентов. Последнее особенно ярко проявилось в бывшей Югославии, где люди на протяжении веков, жившие в одном селе, вдруг оказались по разные стороны баррикад.Если в обычной действительности есть определенные "охлаждающие процедуры", которые не дают довести данное напряжение до насильственных действий, то в случае информационных войн эти "охлаждающие процедуры" сознательно или случайно начинают блокировать. Можно назвать следующие моменты "остановки", которые пытаются обойти:

время (создается ощущение срочности, немедленного решения проблемы);

отсутствие опыта (никто не знает, к каким последствиям все это может привести, поскольку прогнозируют ситуацию исходя из норм поведения, принятых в обычной ситуации);

защитное влияние толпы (человек в толпе ощущает себя частью целого, а не индивидуумом: "я - как все");

вербальные объединители снимают, блокируют индивидуальные реакции, не позволяя выделиться со своей собственной реакцией на происходящее (вводятся фразы типа "клянемся!", толпа становится единым целым благодаря единству реакций, которые проявляются в двух-трех типах выкриков).

Введение необходимой информации в аудитории опирается, как правило, на предварительное снятие защиты. В этой связи следует обращать внимание на следующие моменты, способствующие "отключению" защитных фильтров у человека:

общее прошлое (говорящий подчеркивает общие моменты с аудиторией, чем переводит аудиторию на благоприятное к себе расположение);

манипуляции (основная мысль, ради которой построено сообщение, может идти как второстепенная);

разжигание интереса (люди лучше воспринимают профессиональную информацию или, к примеру, секретную информацию, которая якобы предназначена только для данного человека);

учет затрудненности одновременного выполнения сразу двух задач;

ускорение процесса принятия решения, чтобы не дать включиться фильтрам недоверия.

Перед нами проходит следующий процесс:Снятие защиты может происходить также в экстремальных ситуациях, под которые часто подпадает предвыборный процесс, когда использование компромата оказывается оправданным с точки зрения общественного мнения. Иногда объект атаки таким образом выталкивается на оправдательный текст, который одновременно может послужить в результате продолжением обвинений. Например: премьер-министр Казахстана в ответ на обвинения сознается, что работал под "крышей" КГБ СССР. "Утечка информации о том, что казахстанский премьер в прошлом гэбэшник, неоднократно возникала в казахстанских СМИ. Впервые - в тот момент, когда Кажельгедин пытался стать депутатом Верховного Совета Казахской ССР. Сам премьер уверял, что организуют эту информацию противники, которые стремятся его подставить, отыскивая в биографии "пикантные вещи". Поэтому он и решил рассказать о себе всю правду сам, предупредив, что "не совершил каких-либо ошибок, которые можно осудить" ("Комсомольская правда", 1997, 10 сент.).Характерным есть разрыв в требованиях - совершается переход от одних норм поведения к другим. Вербальные действия сменяются невербальными, контекст компромисса - контекстом несогласия. Происходит дестабилизация ситуации, поскольку резко падает прогнозируемость развития событий.