Информационные войны

В брежневский период это раздвоение достигло максимума, когда неофициальная интерпретация по многим вопросам начинает побеждать официальную. С этой точки зрения лидером "перестройки" скорее можно считать Леонида Ильича Брежнева, который сделал собственно для развала Советского Союза гораздо больше Михаила Сергеевича Горбачева. Если воспользоваться концепцией С. Кургиняна об управляемости этих процессов, то лучшей фигуры, чем Л.И. Брежнев в роли генсека, и не требовалось для тех гипотетических лиц, которые это могли бы задумывать. Типажи Ю. Андропова и М. Горбачева уже не в состоянии были исправить сформированную ситуацию. Они и не могли этого сделать из-за сильно развитой к тому времени западной ориентации у большой прослойки населения. К примеру, для того, чтобы облегчить вхождение имиджа Ю. Андропова в то новое информационное пространство, ему были приписаны (реальные или мифические) характеристики любви к джазу, виски и западным романам. Н. Леонов так говорит о фигуре Б. Ельцина в контексте того времени: "Всех нас заботило то, что его авторитет и влияние росли не на позитивных достижениях в какой-либо области, а на резкой критике и неприятии Горбачева, партии, которые уже всем мешали, как бельмо на глазу. Но даже находясь в оппозиции, Б. Ельцин прорисовывался как на редкость противоречивый, непоследовательный человек, действующий под влиянием сиюминутных настроений" (Леонов Н.С. Лихолетье. - М., 1994. - С. 363).

В ответ на доминирующую коммуникацию массовое сознание реагировало порождением своих текстов. Два их типа существенным образом формировали интеллектуальную защиту от пропагандистского кодирования: "кухонные разговоры" и анекдоты. Разговоры на кухне не уступали по интенсиву политической пропаганде того времени. Нормой коммуникативного поведения стало признание всего происходящего вокруг чистой пропагандой. Анекдоты также выстроились по всем параметрам идеологической сетки. К примеру, анекдот "из энциклопедии: Брежнев Л.И. - мелкий политический деятель эпохи Аллы Пугачевой" системно меняет всю иерархию. Анекдоты о Ленине разрушали агиографию первых лиц, о Чапаеве - советскую героику, о чукче - интернационализм и под. С одной стороны, массовое сознание таким образом защищалось от давления, демонстрируя точки своего наибольшего сопротивления. Кстати, именно подобным образом Дж. Фиске определяет массовую культуру (Fiske J. Understanding popular culture. - London etc., 1989) как реализующую ресурс сопротивления доминирующей культуре.

Массовая культура занята на своем микрополитическом уровне теми же явлениями перераспределения власти, что и макрополитика на своем. С другой стороны, это явный прием разрушения, когда из реальности конструируется нужный образ, с которым затем и производят все необходимые манипуляции. Так, к примеру, С. Кургинян расценивает миф о "командно-административной системе", созданный Г. Поповым, поскольку команда и администрирование свойственны любой системе. Или отмеченное выше стремление скептически оценивать все происходящее как советскую пропаганду. Таким же ярлыком, но уже частичного самописания является термин "совок" (частичного, поскольку никто себя этим термином не описывает, а переносит его на других).

Таким образом, если бы перед нами стояла гипотетическая задача разрушения, мы бы могли идти таким путем:

предварительный этап (при действующей системе) - конструирование образа, принципиально неправильного. Здесь на первом месте действовали два варианта - осмеяние и обвинение. К примеру, Л. Брежнев подходил для того и другого вариантов - он оглуплялся, и он и его окружение обвинялись в коррупции; этот процесс можно назвать скрытым порождением (или накоплением) негативности;

активный этап (начало разрушения системы) - при акцентуации существующей негативности (открытое порождение негативности) выход был предложен в рамках западной модели.