Читаем Информационное обеспечение принятия решения полностью

С точки зрения информационного обеспечения принятия решений, кризис – это такой этап эволюции системы субъект-проблемная ситуация, когда решается вопрос – способна ли система сама «решить» свои противоречия или нет, когда необходимо принять решение в условиях недостаточного количества качественной информации. В результате происходит утрата управления эволюцией ситуации и возникает реальная угроза не просто невозможности принять решение и «устранить» проблему, но и потери собственной идентичности.

Для субъекта это принципиально. Субъект ощущает, как парадоксально возрастание количества альтернатив разрешения кризиса. Вот только при этом его участие все менее востребовано. Он утрачивает контроль над изменением ситуации.

На перекрестке трех дорог

Стою не в силах я шагнуть,

Куда идти, где этот знак,

Что мне укажет верный Путь.

Но древний камень в землю врос,

А надпись стерлась от годов,

Мне некому задать вопрос,

И на дороге нет следов. С.Коробченко

Вероятно, любую проблему можно считать информационной. И других проблем не бывает. То, что субъект считает своей проблемой, зачастую является лишь вопросом, который «приходит» к нему и на который здесь и сейчас он не может дать однозначного ответа. Эти вопросы чаще всего неожиданны и связаны с конкретной жизненной ситуацией, которую легко назвать проблемной и которую почти никто и никак не связывает со своими предшествующими действиями. Куда проще и понятнее считать себя «жертвой», вынужденной искать ответы на «проклятый» вопрос «что делать?».

человеческие сообщества создают культуру в результате ошибок, неудачных попыток, промахов, заблуждении и недоразумении. Люди, намереваясь сделать одно, в деиствительности делают совсем другое; стремясь досконально разобраться в механизме явлении, они толкуют их неверно; в поисках истины скатываются ко лжи – и так возникают обычаи, нравы, святыни, вера, таина, маны; так возникают заветы и запреты, тотемы и табу.

Словом, поступая бог весть как, неправильно, несовершенно с точки зрения приспособляемости, ложно оценивая поведение других людеи, собственного тела, сил природы, считая предопределенным то, что произошло ненароком, а то, что предопределено, – чистои случаиностью, то есть выдумывая все больше несуществующих явлении, люди обстраиваются культурои, по ее понятиям переиначивают картину мира, а потом, по прошествии тысячелетии, еще и удивляются, что им в этои тюрьме недостаточно удобно. С. Лем

мы повсеместно остаемся лишь в прологе начала… М.Хайдеггер

И тут сразу возникает неизбежная путаница. Чаще всего информационная проблема – это переизбыток информации, зависимость большинства от информационных технологий, целенаправленная, умышленная фильтрация информации, программирование неспособности ее осмыслять, управляющее воздействие информации на большинство потребителей и т.п. И следует признать – все это вполне реально существует, создавая «ткань» пространства коммуникации, в которой информация превращается в средство управления, а скорее манипуляции, субъектом и социумом.

Существование человека подчинено исполнению информационных программ, единых для всех, среди которых первое место занимает программа самосохранения, которая вовсе не равно программе выживания, хотя и очень похожа на нее. А.Кайрос

И вот уже информацию обвиняют в агрессивности и жестком подавлении, в угрозе не просто некой абстрактной свободе человека и его правам, а в абсолютном управлении формированием, восприятием и поведением субъекта. Однако все это связано не с информацией, а с ее использованием для управления субъектом и социумом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Человек 2050
Человек 2050

Эта книга расскажет о научных и социальных секретах – тайнах, которые на самом деле давно лежат на поверхности. Как в 1960-х годах заговор прервал социалистический эксперимент, находившийся на своём пике, и Россия начала разворот к архаичному и дикому капитализму? В чем ошибался Римский Клуб, и что можно противопоставить обществу "золотого миллиарда"? Каким должен быть человек будущего и каким он не сможет стать? Станет ли человек аватаром – мёртвой цифровой тенью своего былого величия или останется образом Бога, и что для этого нужно сделать? Наконец, насколько мы, люди, хорошо знаем окружающий мир, чтобы утверждать, что мы зашли в тупик?Эта книга должна воодушевить и заставить задуматься любого пытливого читателя.

Евгений Львович Именитов

Альтернативные науки и научные теории / Научно-популярная литература / Образование и наука
Люди на Луне
Люди на Луне

На фоне технологий XXI века полет человека на Луну в середине прошлого столетия нашим современникам нередко кажется неправдоподобным и вызывает множество вопросов. На главные из них – о лунных подделках, о техническом оснащении полетов, о состоянии астронавтов – ответы в этой книге. Автором движет не стремление убедить нас в том, что программа Apollo – свершившийся факт, а огромное желание поделиться тщательно проверенными новыми фактами, неизвестными изображениями и интересными деталями о полетах человека на Луну. Разнообразие и увлекательность информации в книге не оставит равнодушным ни одного читателя. Был ли туалет на космическом корабле? Как связаны влажные салфетки и космическая радиация? На сколько метров можно подпрыгнуть на Луне? Почему в наши дни люди не летают на Луну? Что входит в новую программу Artemis и почему она важна для президентских выборов в США? Какие технологии и знания полувековой давности помогут человеку вернуться на Луну? Если вы готовы к этой невероятной лунной экспедиции, тогда: «Пять, четыре, три, два, один… Пуск!»

Виталий Егоров (Zelenyikot) , Виталий Юрьевич Егоров

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Научно-популярная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука