Информация. Собственность. Интернет. Традиция и новеллы в современном праве

Концепция принятого Закона базируется на понятии государственных гарантий правомерности использования ЭЦП. Иначе говоря, по сравнению с иными аналогами собственноручной подписи (также допускаемыми гражданским правом), только электронная цифровая подпись обеспечивает однозначное соответствие между электронным документом и лицом, его подписавшим. Другие виды аналогов подписи технологически выполняют те же функции (причем достаточно успешно, как свидетельствует реальная практика ведения межбанковских расчетов, электронных торгов на валютных биржах и т.д.). Однако для признания подписываемых ими электронных сообщений равнозначными письменным документам требуется еще как минимум предварительное согласие сторон, участвующих в тех или иных правовых отношениях. В этом смысле ЭЦП имеет своего рода "абсолютный" характер, поскольку не требует какого-либо дополнительного доказывания или предварительного согласования.

В то же время реализация такой концепции существенно усложняет процедуру использования средств ЭЦП и применения собственно электронно-цифровой подписи. Во-первых, рассматриваемый Федеральный закон признает в качестве единственно возможной для ЭЦП только технологию криптографического преобразования на базе асимметричных ключей подписи. Во-вторых, применительно к средствам ЭЦП установлено жесткое требование их сертификации. Несертифицированные средства применять фактически запрещается. Вряд ли необходимо гадать, к чему сводится выполнение требований обязательной сертификации в российских условиях. Наконец, удостоверяющие центры (выдающие сертификаты ключа подписи) подлежат обязательному лицензированию. Подобная "зарегулированность" отношений по использованию ЭЦП на практике привела лишь к тому, что стоимость соответствующих услуг ожидается достаточно существенной, и самое главное — монопольно устанавливаемой. Ведь совершенно очевидно, что как сертифицировать средства ЭЦП, так и разрешать деятельность удостоверяющих центров (выдавать лицензии) будут одни и те же государственные организации, первоначально являвшиеся подведомственными Федеральному агентству правительственной связи и информации, а после его упразднения — Министерству связи. Да и на многие другие вопросы, лишь обозначенные в Законе, ответы могут быть получены лишь после принятия дополнительных ведомственных распорядительных и разъяснительных актов.

Именно отсылочный, не конкретизированный характер многих норм действующего Закона "Об ЭЦП" существенно снижает возможный положительный эффект от его принятия. Скажем, какая-то организация хотела бы стать удостоверяющим центром и готова обратиться за получением необходимой для этого лицензии. Что же прочтет ее руководитель в принятом законе? Организация должна обладать материальными и финансовыми возможностями, чтобы отвечать перед пользователями ЭЦП за убытки, понесенные вследствие выдачи им сертификатов с недостоверной информацией. А дальше — отсылочная норма: требования к таким "возможностям" определяются Правительством по представлению "уполномоченного органа власти". И пока уполномоченный орган власти (Минсвязи) не внесет представление в Правительство, а Правительство не рассмотрит его и не одобрит, ни один удостоверяющий центр создан не будет.

В законе есть и иные положения, слабо коррелирующие с общемировой практикой. Фактически налагается запрет на использование иностранных сертификатов ключей ЭЦП — вряд ли зарубежные удостоверяющие центры будут сертифицировать свои средства ЭЦП в российском "уполномоченном органе", а раз так, то иностранные сертификаты могут быть признаны в России лишь "в случае выполнения установленных законодательством процедур признания юридического значения иностранных документов". Но таких "процедур" в отношении электронных документов просто не существует! Следовательно, российские пользователи Интернета и иных информационных систем будут не вправе каким-либо законным образом применять зарубежные ЭЦП.

В формализованном виде указанное обстоятельство можно изложить, применяя методологию, предложенную нами в самом начале этой книги. Правовые нормы, регулирующие отношения, связанные с оборотом электронных документов, не имеют в первом, "физическом" пространстве правовых норм никакой "привязки" к территории отдельного государства. Это означает, что во втором, "субъектном" правовом пространстве они не должны относиться к "координатам", характерным лишь для внутригосударственных отношений. Следовательно, отсутствие на момент принятия Федерального закона "Об ЭЦП" правовых норм, определяющих "процедуры признания юридического значения иностранных документов", фактически обесценивает, "обнуляет" возможности практического применения данного закона.