Информация

С самого переселения на Кожуховку я ожидал, что вот-вот объявится Наталья. У меня оставалось много ее ценных вещей – просто так бросить их она не могла… В первые недели после переезда тянуло ей позвонить, расписать, какое мне удалось отхватить жилье, как мне здесь хорошо и просторно; я убеждал себя, что просто хочу ее подразнить, но чувствовал, что если услышу ее голос, какое-нибудь единственное теплое слово в свой адрес, то наверняка начну просить вернуться… Да, я повторяюсь, но тогда я постоянно жил в таком состоянии, постоянно боролся и боялся…

Позвонила Наталья в конце мая, буквально дня через три-четыре после того, как эпопея с оформлением ипотеки закончилась, я заплатил деньги и получил документы на право владеть квартирой.

– Привет, как дела? – спросила с той же осторожной вроде бы виноватостью, что и три месяца назад.

– Отлично! – Я ответил предельно бодро, а сам как-то моментально ослаб и вспотел.

– Я-асно. Ты, слышала, переехал…

– Да, можно так сказать.

Она молчала. Я сел на диван и ждал ее дальнейших слов.

– Я насчет вещей, – с усилием сказала Наталья. – Забрать нужно… Они живы?

– Да куда они денутся… Можешь приехать. Я тогда еще…

– Да, – перебила, – я помню. Но тогда я не смогла… Не получилось. Адрес скажешь?

– Сейчас пришлю эсэмэс. Когда тебя ждать?

– Через час, наверно.

«Ага, – отметил, – даже не спросила, в каком я теперь районе. И адрес наверняка знает».

Но написал. Посидел, приходя в себя. Включил телевизор. Там показывали фильм про Грабового, который обещал за деньги воскресить погибших в Беслане детей и не воскресил… Плачущие, поверившие ему матери, арест лжечудотворца, кладбище… Выключил – почему-то аж затошнило от этого всего…

– Так-так-так, – сказал себе. – С какого хрена волнуюсь-то?

Достал из холодильника бутылку водки и сок. Выпил.

Походил по квартире, немного прибрался. Выпил еще. Вставил в CD-диск группы «Мельница» и, слушая те песни, что слушал вместе с Натальей, стал ее ждать.

И быстро забылся, завороженный голосом Хелависы, оплетающей сознание нитью слов.

Щурился на месяц, хмурился на тучи,
Противосолонь обходил деревню.
И молчали ветры на зеленых кручах,
И цепные птицы стерегли деревья.
«Ты не наш, – в синих окнах трепетали огни. —
Ты продашь, ты предашь за гривну», – знали они.

Запиликал домофон. Я вскочил, побежал в прихожую, но опомнился: а вдруг Макс? Хотя… хотя он сейчас даже кстати. При нем легче будет просто отдать Наталье ее барахло и распрощаться навсегда. Я снял трубку:

– Да?

– Открой, пожалуйста. – Голос бывшей жены.

– Открываю.

За ту минуту, пока Наталья ждала лифт и поднималась, проглотил стопку водки, убрал бутылку в холодильник, причесался, выключил «Мельницу».

Постоял в тамбуре между двумя дверьми, прислушиваясь к звукам на площадке. Вот скрежетнули раздвигающиеся створки лифта, стук каблуков… Я отпер замок…

От того ли, что давно не видел, или она действительно изменилась – Наталья показалась мне помолодевшей, посвежевшей. Колыхнулись в душе горько-сладкой волной те же чувства, что были тогда, много лет назад, когда только-только с ней познакомился, когда гуляли по набережной Волги и я ждал подходящего момента, чтобы обнять ее, поцеловать…

– М-м! – прищурилась Наталья еще на пороге. – Ну у тебя и роскошь! Купил?

– На днях оформление закончили… Проходи.

– Помню, ты меня сюда привозил, – как-то запросто снимая полусапожки, сказала она.

– Когда?

– Осенью.

– Наверно…

Провел Наталью по комнатам; она сдержанно восклицала, что, дескать, очень даже неплохо. Очень!.. Джакузи ее рассмешило, но, кажется, и вызвало зависть.

– Что ж, молодец, – подытожила. – Поможешь мне вещи спустить?

Я пожал плечами:

– Конечно.

Отнесли два баула. Остался еще один.

– Может, посидим, поговорим, – предложил, – у меня вино есть.

Наталья усмехнулась:

– Я на машине.

– А, ну да… Ну да… Как, не ломается?

– Кто?

– «Форд».

– Нет, все в порядке. – Наталья коротко, но пристально посмотрела на меня и сказала: – Ладно, давай посидим.

Прошла в столовую, секунду-другую выбирала, куда сесть – на стул или диван. Выбрала стул. Я включил чайник.

– Тебе чай, кофе?

– Хм… Кофе.

– А что ты усмехнулась?

– Так… – Наталья вытащила из сумочки сигареты. – Есть какая-нибудь пепельница? – Я принес блюдце; она закурила и тогда уж стала объяснять: – Когда мы жили, ты таких вопросов не задавал – делал, что тебе только нужно…

– Ну, тогда мы были на равных. А теперь ты моя как бы гостья.

У Натальи нехорошо блеснули глаза:

– В том-то и дело.

Я поставил на стол тарелку с печеньем, колбасную нарезку, сок, водку. Приготовил чашку кофе.

– Как живешь вообще? – спросил.

Наталья усмехнулась, пожала плечами:

– Думаю, тебе докладывают.

– Да нет, не особенно. К тому же я не люблю слушать сплетни.

Она глубоко затянулась и тщательно сбила пепел с уголька.

– В общем, все в порядке… В целом… – Кивнула на водку: – Ты выпей, не стесняйся.

– М-да, я же алкаш.