Информация

– Слушай, – набрал он меня среди ночи, – утихомирь свою невестушку. Три часа мне сейчас мозги промывала. У меня и без этого геморров по маковку…

– Ничем не могу помочь, – пробормотал я со сна. – К тому же ты сам виноват.

– С фига ли!?

– Ты сам меня с ней познакомил.

– И что – что я? Я ей этот номер не давал. Знаю, что она безбашенная на все четыре головы…

От такого признания я даже с дивана вскочил:

– А на хрена ж ты мне жениться на ней советовал?!

– Ну, можно подумать, если б сказал «не женись», ты бы послушал…

– Это уже мое дело – слушать или не слушать. Спасибо, земляк!

– Ладно, давай не грузиться, – устало попросил Макс. – Оба мы в дерьме-дерьмовиче… Я тебе не говорил еще? Ленка моя замуж собралась.

– Хм! – я обрадовался смене темы. – За кого?

– Да какая разница… Нашла какого-то… То есть он ее. Уговорил. Она сообщила позавчера эсэмэской. Пытаюсь дозвониться – не отвечает. На письма – тоже. На домашний звонил несколько раз – родители говорят, что дома нет… И тут еще на работе завал – на день сорваться не могу. В субботу стал работать, прикинь… Уволюсь к херам. К ней надо! Я ведь люблю…

Мне становилось все легче и легче от его нытья. Свои проблемы всегда становятся менее грузящими, когда наблюдаешь проблемы других… Я лег, натянул одеяло до подбородка, прикрыл глаза; слушал максовский монолог, будто колыбельную.

– Дождался… такую девочку теряю… Блин, если замуж, значит, она с ним трахалась! Он ее трогал!.. Все, увольняюсь! На хер мне эта должность, деньги эти сраные… Я один, один совсем…

И, что удивительно, Макс это свое намерение все-таки реализовал: не дожидаясь окончания срока, расторг контракт и уехал в наш родной город. Конечно, расплевавшись с теми, кто симпатизировал ему на ВГТРК. В Москву после этого ему дорога вряд ли когда-нибудь снова откроется.

Время от времени он звонил мне, жаловался на нищету (нигде не работал, что подкопил в Омске, спустил), на то, что Лена, несмотря на все его уговоры, все же вышла замуж; Макс пришел на свадьбу, устроил прямо в загсе дебош, валялся перед любимой на коленях, был сдан в милицию, штраф ему там какой-то выписали, чуть дело не завели… Жил он с матерью, питался рисом и макаронами, когда появлялись копейки, бухал в своей комнате, а потом шел уговаривать Лену бросить мужа и стать его женой… В общем, весь смысл его жизни свелся к тому, чтобы вернуть любимую.

А у меня происходило наоборот – только на месте Лены был я (правда, у меня не было в то время, так сказать, второй половины), а на месте Макса – Полина. Она долбила меня звонками каждый день. То истерила, то тихо плакала, то умоляла, то угрожала…

Это продолжалось все лето. Однажды я не выдержал и ушел в запой, который закончился новым, но, к счастью, довольно легким приступом белки. Я целые сутки слышал в ушах строчки какой-то попсовой песни: «Стоят девчонки, ноги по колено, у перехода метрополитена…» Я знал, что слова в оригинале не совсем такие, и мучительно пытался их вспомнить, – не «ноги», дескать, а что-то другое. Вдобавок мне стало явственно казаться, что моя обмороженная три года назад голень снова стала распухать и покрываться пятнами. Я тер ее мазями, пил успокоительное и слышал, слышал одни и те же фразы задорной песенки: «Стоят девчонки, ноги по колено…»

Когда белка отпустила, я традиционно навел в квартире порядок. При этом выбросил вещи, не только принадлежавшие Полине, но и побывавшие у нее в руках. Даже майку «Челси», присланную мне Лианой из Лондона, швырнул в мусоропровод – Полина ее пару раз надевала…

В общем, лето две тысячи девятого получилось тяжелое, бредовое. И, конечно, не только из-за истории с Полиной.

Агентство наше откровенно разваливалось. Зарплату стабильно задерживали, серьезных заказов не поступало, зато дисциплина крепчала и крепчала; Настоящий Полковник смотрел на нас с ненавистью, как на дармоедов. «Надо увольняться», – шелестели сотрудники.

Первой, и совсем неожиданно, соскочила тихоня Оксана. Как-то в середине июля, в конце рабочего дня, она собрала вещи в пакет и объявила:

– Прощайте, господа.

Не поняв смысла этого «прощайте», мы ответили равнодушным «пока». Я, помню, удивился одному – что сегодня она уходит раньше других.

На другое утро Оксана на работе не появилась, зато на доске приказов закрасовалась бумажка, извещающая, что она уволилась по собственному желанию. Наша местная блондинка Настя Мациевская тут же, сгорая от любопытства, стала звонить Оксане и после череды наводящих вопросов узнала, что та устроилась в «Газпром».

– Охрен-не-еть! – Лицо Руслана страшно исказилось. – Вот тебе и простуха. А мы тут киснем!

Увольнение Оксаны стало толчком, и теперь большинство людей занималось почти исключительно тем, что искало другую работу. Делалось это открыто, Настоящий Полковник бесновался, ему хамили. Смелости сотрудникам добавляло то, что вместо Оксаны была принята тетка, не умеющая даже как следует владеть компьютером. Некоторое время она просила помощи по любому вопросу, а потом забила и стала тупо пить чай…