Информатор

– Мы считаем, что это больше, чем просто антитрестовское дело, – бросил он. Затем, осознав, что его слова будут восприняты как невежливость, добавил: – Дело в том, что тут не только нарушение антитрестовских законов, а еще и препятствование отправлению правосудия, и промышленный шпионаж, и прочее. Мы полагаем, что тут неплохая перспектива для обвинения в рэкете или другом, не менее серьезном преступлении.

Манн не спорила. Законы об уголовной ответственности за рэкет были разработаны в 1970-е годы, когда правительство объявило войну организованной преступности, но в последнее время применялись в основном в делах с участием «белых воротничков». Закон давал право налагать арест на имущество предприятия, уличенного в преступной деятельности, – в данном случае имущество АДМ, – но процедура такого ареста была крайне сложна и допускалась лишь с одобрения высших органов власти. На этом этапе Манн не могла сказать ничего определенного.

Шепард и Везеролл рассказали о том, как АДМ осваивала производство лизина, и сообщили биографические данные их осведомителя. Манн почувствовала, что агенты осторожничают. Личность осведомителя была ей известна, и все же агенты не упоминали имени Уайтекера, предпочитая называть его «наш источник». Странно, подумала она.

Манн хотела встретиться с осведомителем лично, но агенты воспротивились, объяснив, что на преодоление сопротивления свидетеля у них ушло несколько месяцев и сотрудничать он стал лишь недавно, а вмешательство еще одного официального лица может снова его напугать. Манн неохотно согласилась подождать.

В заключение Шепард подошел к видеомагнитофону.

– Мы хотим показать вам отрывки из видеозаписи, сделанной на прошлой неделе в Чикаго с ведома одного из участников, – сказал он и пояснил, что это запись переговоров между источником, сидящим спиной к камере, и Ямамото.

Он включил видеомагнитофон и отступил в сторону, чтобы не мешать Манн. На экране возникло расплывчатое изображение человека. «Присаживайтесь, Масси», – сказал он.

Манн внимательно просматривала запись, время от времени делая пометки в блокноте. Через несколько минут она почувствовала, что речь Ямамото из-за сильного акцента трудно понять.

– Что он сказал? – переспросила она.

Шепард остановил пленку, повторил слова Ямамото и прокрутил фразу еще раз. Через пару минут Манн тяжело вздохнула.

– Остановите и прокрутите снова, – попросила она. – Я все же плохо понимаю его.

Шепард снова повторил сказанное на записи. Ему акцент Ямамото не мешал. Но, по мнению Манн, было важно, чтобы слова, записанные на пленке, могли понять не только агенты ФБР.

– Прямо не знаю… – сказала она. – Боюсь, у нас возникнут проблемы с присяжными. Очень трудно разобрать слова.

Кроме качества записи были и другие сложности. Чтобы осудить человека за сговор о ценах, присяжные должны убедиться, что сговор имел место. А тут собеседники спорили, но к соглашению не пришли. К тому же многие важные заявления делал Уайтекер, а японец лишь поддакивал ему. Адвокат может заявить, что Ямамото просто не понял собеседника. Фразы, изобличающие потенциального обвиняемого, должны прозвучать из его уст.

Атмосфера сгустилась. Агенты рассчитывали поразить Манн своими успехами, а в ответ услышали критику и указания на проблемы.

Оставив препирательства по поводу записи, перешли к другим аспектам дела. Агенты сообщили Манн, что на следующий день Уайтекер и Уилсон должны встретиться в Чикаго с двумя французами из европейских филиалов японской компании. Встреча состоится в ресторане, и сделать видеозапись нельзя, но Уайтекер принесет с собой несколько диктофонов. Манн попросила дать ей прослушать эти записи как можно скорее.

Беседа агентов с юристами завершилась к вечеру. Спускаясь вместе с Мирсом на лифте, Манн подумала, что дело выглядит многообещающим.^{141}

Агенты собрались в кабинете Хойта. Все были разочарованы. Вместо аплодисментов и криков «браво» они слышали лишь сомнения и критические замечания.

– М-да… – резюмировал Хойт. – Один большой пшик.

В то раннее утро 28 апреля на первом этаже декейтерского отеля «Бест вестерн Шелтон» не было никого. Уайтекер прошел по коридору и разыскал номер 143.^{142} Подойдя к двери, он оглянулся, проверяя, пусто ли в коридоре, и только после этого постучал. Шепард открыл дверь почти в ту же секунду.

– Ну, как дела? – спросил Уайтекер, едва войдя. – Я тороплюсь.

Он поздоровался с Томом Гиббонсом, которого в один из недавних вечеров знакомил с административным корпусом АДМ. Гиббонс, сидя на кровати, возился с каким-то электронным приспособлением. Уайтекер знал, что ему предстоит получить записывающее устройство, которое превосходит все, с чем он имел дело до сих пор. У Уилсона на этот день была назначена встреча с Филипом Ролье и Аленом Круи, сотрудниками европейских отделений «Адзиномото». Возможность услышать переговоры Уилсона с конкурентами представлялась впервые, и желательно было записать их слово в слово.

Шепард достал бритву и крем для бритья.

– Марк, – сказал он, – снимите рубашку.

– Да, конечно, – ответил Уайтекер, расстегивая пуговицы.