Инферно: Карающее пламя

Какая же ты, истинная форма? Вот сейчас и узнаем. Начинаю демонификацию обычным образом, опираясь на ритуалистику и собственную силу, но готов при первой же серьёзной опасности подключить силу Печати. Бесов подхвостный продукт! Неприятности начались почти сразу. Если дух деформировался в нужном направлении, то вот тело, оно вроде как и менялось, но не совсем так. Нервная система рванула вперёд прочего, а проращивание энергетических каналов застопорилось, что грозило как минимум болевым шоком, а по максимуму и вовсе смертью объекта. Посему… Опираюсь на Печать, которая отзывается охотно, без тени сопротивления. Ощущение вседозволенности, непредставимой мощи, уверенности. И требуется сделать нехилое волевое усилие, напоминая себе — это всё не моё, всего лишь заёмная мощь, которая даже не полностью в артефакте, а с опорой на не шибко то и родственную и совсем не дружественную божественную сущность Поводыря.

Напоминание помогло. Схлынула эйфория, ну а я почти сразу понял, зачем оно всё вообще было, какой смысл артефакту топить разум своего владельца потоком эндорфинов и иных, куда более сложных веществ. Отвлечение внимания, создание эффекта удовлетворённости результатом и упущение того, что трансформа идёт не столько по желаниям хозяина Печати, сколько по канонам её творца.

Вернув полную трезвость мыслей, блокирую по возможности те воздействия, которые могли бы притянуть трансформируемый образец ближе к Поводырю. Получается со скрипом, но хоть как-то, хоть что-то. Первый блин же, в котором без кома обойтись затруднительно будет.

Изменение энергетики шло полным ходом, но теперь и тело стало меняться. Медленно, постепенно, но заметно для взглядов окружающих. Несколько неожиданно для меня нижние конечности поплыли, сливаясь в единое целое. Кости становились гибкими, переплавляясь… в подобие змеиного хвоста, пусть и раздваивающегося на конце. А для чего? Ну да, понятно. Основа для передвижения, а вот раздвоение, тут два тонких и ядовитых хлыста. Покрывающееся крупной и прочной чешуёй тело, изменения внутренних органов. Голова тоже становилась похожей на гибрид человека и змея, про глаза и говорить нечего. О как, третий глаз в центре лба. Это что, приветик от эмиссара или просто одна из особенностей, присущих некоторым созданиям Поводыря Обречённых? Так вроде у Рамоны и тех, кого таки да задействовали в ритуале рождения бога, подобного не наблюдалось. Изучать надо, однозначно и пристально, во всех деталях.

Руки? Тоже менялись, становясь скорее клешнями. И вместо крыльев… Вместо крыльев за спиной изменяемого Персиваля появилось нечто вроде небольших парусов, непонятно для чего предназначенных. Что для каких-то магических воздействий — тут и сомневаться не приходится, но вот каких именно, пока оставалось загадкой. Ничего, обычно в таких ситуациях изменённый инстинктивно знает хотя бы азы новых возможностей своего тела. Так было с Рамоной, так и с иными. Законы магии, их не нарушить даже богам… по крайней мере, так легко и просто не нарушить, да ещё не при непосредственном контакте.

Всё, готово. Трансформация подошла к концу, выжав меня по полной программе. Зато подопытный однозначно жив, в ближайшее время помирать не собирается и уж точно не от проведённой при помощи Печати и такой-то матери трансформации. Правда получившееся нечто, как по мне, не походило на сколько-нибудь известные виды демонов Инферно. Вместе с тем… Инфернальное присутствие ощущалось, пускай и не чистое, а словно разбавленное иной демонической составляющей. Мда, вот такой загадочный гибрид как в физическом, так и в энергетическом плане получился. Но ведь получился, а это важно. Это же поспешил сказать Ставр, заявивший:

— Опытный образец у вас, князь, вышел на зависть многим. Обычно сперва целая череда нежизнеспособных или нуждающихся в экстренной реанимации. И затраты на удержание по эту сторону такие, что иногда легче и спокойнее дать испытуемому помереть. Особенно такому, которого не жалко.

— Помог артефакт, применённый, когда стабильность ритуала нарушилась, коллега, — подметил мессир Тиурент, уже начавший собирать отработавшие своё магические конструкты и начав деактивировать ритуальное построение. — Без него подопытный скорее всего умер бы.

— Рувик много думает! — изрек мой персональный шут, напыжившись от чувства собственного величия, ни на чём реальном не основанном. — И Рувик придумывает. Может тут и моё действие было? Тот самое, победительное. Рувик может даже добавить. Много-много добавить, прямо сейчас.

Шмяк. Это Стелла, уже совершенно привычно и даже с некоторой скукой. Телекинезом обрушила на пол крылатого пакостника.

— Засранец. В самом прямом смысле этого слова, — вздохнула дьяволица. — Когда он был обычным тупым бесом, как-то легче было. Теперь, чуток поумнев, стал совсем извращённым и сверхпохабным.

— Рувик — это великий препохабень, — закивал один из двух оставшихся в воздухе бесов.