Инферно

В американское консульство, подумал Лэнгдон, вспомнив свой разговор по телефону, за которым последовало быстрое появление убийцы с причудливой прической. При появлении группы обученных бойцов та женщина сразу куда-то исчезла.

Нам не удастся вечно от них скрываться.

Шаги по каменному полу раздавались теперь всего в двадцати футах и продолжали приближаться. Мужчина зашел во вторую пещеру и, если пройдет ее до конца, наверняка заметит их за статуей Венеры.

– Сиенна Брукс, – вдруг неожиданно громко произнес преследователь.

Сиенна вздрогнула и испуганно посмотрела наверх, не сомневаясь, что он стоит над ней, однако никого не увидела.

– Сейчас проверяют ее ноутбук, – продолжали докладывать в десяти футах от них. – Мне пока еще не сообщили, но известно, что Лэнгдон проверял свою гарвардскую почту именно с него.

Услышав это, Сиенна изумленно повернулась к Лэнгдону – на ее лице отразился шок, сменившийся болью.

Лэнгдон был ошеломлен не меньше ее. Так вот как они нас нашли?! Тогда ему и в голову не пришло, что это может их выдать. Я же просто пытался понять! Он хотел объяснить Сиенне, но та отвернулась с каменным выражением на лице.

– Так точно, – снова сказал незнакомец у порога третьей пещеры. Теперь их разделяли каких-то шесть футов. Еще пара шагов, и он наверняка их увидит. – Так точно, – повторил он еще раз и, сделав шаг, вдруг остановился. – Секунду.

Лэнгдон замер в ожидании неминуемой развязки.

– Подождите, вас плохо слышно, – объяснил военный, возвращаясь во вторую пещеру. – Тут слабый сигнал. Вот теперь слышу. Продолжайте… – Он немного помолчал, слушая, потом ответил: – Да, я согласен, но теперь нам хотя бы известно, с кем мы имеем дело. – С этими словами он вышел из грота, послышались его удаляющиеся шаги по гравию, и, наконец, наступила тишина.

Лэнгдон расслабился и повернулся к Сиенне, в глазах которой были злость и страх.

– Вы залезли в мой ноутбук? – возмущенно спросила она. – Чтобы проверить почту?

– Простите, Сиенна. Я думал, вы поймете. Я просто хотел узнать…

– Вот как они нас вычислили! А теперь знают и мое имя!

– Мне очень жаль, Сиенна. Я и предположить не мог… – Лэнгдон не знал, куда деваться от стыда.

Сиенна отвернулась, уставив невидящий взгляд в округлый сталагмит у задней стены пещеры. Почти минуту оба молчали. Лэнгдон задавался вопросом, помнит ли Сиенна о бумагах, лежавших на столе, – театральной программке «Сна в летнюю ночь» и газетных вырезках, рассказывающих об удивительном вундеркинде. Она догадывается, что я их видел? Но даже если она и догадывалась, то никаких вопросов не задавала, а после всех доставленных им ей неприятностей признаваться еще и в этом Лэнгдону совсем не хотелось.

– Они знают, кто я, – произнесла Сиенна так тихо, что Лэнгдон едва ее расслышал.

Потом она сделала несколько глубоких вдохов, будто пыталась свыкнуться с новой реальностью. Лэнгдон видел, как к ней на глазах возвращается решимость.

Внезапно она вскочила на ноги.

– Пора идти! Они скоро поймут, что в Галерее костюма нас нет.

Лэнгдон тоже поднялся.

– Да… но куда?

– А как же Ватикан?

– В смысле?

– Я наконец сообразила, что вы тогда имели в виду… что у Ватикана много общего с садами Боболи. – Она махнула рукой в сторону маленькой серой дверцы. – Это же вход, верно?

Лэнгдон кивнул.

– Вообще-то это выход, но я думал, что попытка не пытка. К сожалению, воспользоваться им мы не сможем. – По долетевшим до них обрывкам разговора военного с охранником Лэнгдону было ясно, что по этому проходу им не пройти.

– Но если бы нам это удалось, – сказала Сиенна, и в ее голосе вновь зазвучали озорные нотки, – знаете, что бы это означало? – На ее губах заиграла улыбка. – Это бы означало, что в течение одного дня нам дважды помог один и тот же художник эпохи Возрождения.

Лэнгдон довольно хмыкнул, потому что тоже об этом подумал.

– Вазари. Вазари.

Сиенна улыбнулась еще шире, и Лэнгдон понял, что она его простила, во всяком случае, пока.

– Мне кажется, это знак свыше, – заявила она почти серьезно. – Нам надо пройти через ту дверь.

– Согласен… А мы что – просто пройдем мимо охранника?

Сиенна щелкнула пальцами и направилась к выходу из грота.

– Нет, я с ним поговорю. – Она снова взглянула на Лэнгдона, и в ее глазах горела решимость. – Поверьте, профессор, если надо, я умею быть очень убедительной.

В дверь снова постучали. Настойчиво и громко. Не в силах скрыть досаду, охранник Эрнесто Руссо даже выругался. Тот странный военный с холодными глазами опять зачем-то вернулся, но момент для этого выбрал самый неподходящий. Играли овертайм, у «Фиорентины» удалили игрока, и судьба матча висела на волоске.

Стук продолжался.

Эрнесто был неглуп. Он понимал, что утром в парке что-то стряслось, – иначе с чего бы здесь появились сирены и странные военные? – но он никогда не вмешивался ни во что, что не касалось его лично.

Pazzo è colui che bada ai fatti altrui.