Инфер-9

Переведя замутненный успокаивающийся взгляд на меня, он некоторое время изучал мое лицо, потом еще дольше смотрел на сумку и наконец вполне мирным тоном поинтересовался:

– А ты еще кто?

– Голодный мирный руинник, – спокойно ответил я.

– Эти вон – тоже руинники. Выгребают все со дна там, куда другие достать не могут. И богатеют на глазах. Да ладно бы просто богатели – наглеют они тоже на глазах. Да ты сам видел.

– Видел, – кивнул я.

– С ними и так проблем хватает, а тут их еще так кроваво и позорно умыли в той рыбацкой деревне.

Я равнодушно пожал плечами:

– Я больше по джунглям шарюсь.

– По внешнему виду не скажешь, что ты руинник.

– Распродал вообще все.

– Почему?

– Да вот, думаю, на время завязать с руинами, – ответил я.

Старший охранник медленно и понимающе кивнул.

– Работенка из самых опасных. Своих многих похоронил?

– Многих, – кивнул я, вспоминая могилы похороненных бойцов там, во Франциске и Формозе.

– Богатства нажил?

– Не особо.

– И чем дальше планируешь заняться? – он, уже окончательно остыв, допивая третий бокал пива, спрашивал лишь для поддержания разговора, помогающему ему войти в привычный мирный режим.

– Чем-нибудь мирным, спокойным и чтобы пожить подольше, – хмыкнул я, отодвигая тарелку с кучкой костей и тоже берясь за бокал. – Так что в охранники не зови.

Глянув на меня с прищуром, он снова медленно кивнул:

– А ведь я собирался предложить испытательный срок. Начал бы с внешнего двора и с минимальной ставки. Через год поднялся бы до пятого этажа, где куда меньше стекающихся сюда отбросов. Я видел, как ты себя вел во время стычки с дельфами. Ты был спокоен, как трахающийся во время пожара удав. И ты точно можешь постоять за себя. Мне нужны такие в моей обойме.

– Много этажей под твоим началом?

– Двадцать девять. Недавно было тридцать…

– Но дельфы выкупили еще один нижний, и твоей юрисдикции поубавилось, – понимающе кивнул я. – На зарплате сказалось?

– Не сказалось. А ты знаешь много длинных умных слов, руинник…

Этого вопроса я точно не боялся, спокойно пояснив:

– Имел раньше планшет. Куча книг и фильмов о древних временах.

– Планшет тоже продал?

– Он разбился, – ответил я чистую правду. – Прямо вдребезги.

– Ясно. Так что насчет работенки?

– Я здесь ненадолго, – улыбнулся я. – Чуть передохну и двинусь в места поспокойней.

– Спокойней этого места тебя не найти, руинник. Как тебя зовут, кстати? Я Деккерс.

– Я Бонк, – не задумываясь произнес я.

– Откуда родом?

– Дирихибли.

– Слышал о таком. Это там, где древний дирижабль на краю селения лежит?

– В центре, – поправил я с кривой усмешкой. – В очищенной от таких, как я, запретной зоне. А я сам из окраинных трущоб. Детство прошло в голодной грязи.

– Да я и сам не из томленных солнцем и бухлом сливок общества, – проворчал Деккерс и взял с подноса подошедшей официантки следующее пиво.

Я поступил также, и мы отсалютовали друг другу бокалами, после чего ненадолго прервались, вливая в себя пенную благодать. Пиво тут реально было свежим и вкусным.

Утерев подбородок, Деккерс продолжил:

– Вот только именно мне эти сливки и защищать в случае чего. А я в самом низу башни.

Я понимающе кивнул:

– Случись заваруха, и главный удар пойдет снизу вверх.

– Верно. Не знаю, сколько этажей они пробьют, но рано или поздно их штурм захлебнется. Вот только нам от этого не легче – мы тут внизу сдохнем первыми. Поэтому я и ищу таких вот, как ты, битых жизнью мужиков, что не боятся крови и приветствуют насилие. С пушкой обращаться умеешь?

– Навыки есть, – подтвердил я.

– Убивать приходилось?

– Случалось.

– Насиловал?

– Нет. Но убивал насильников.

– Про алкоголь не спрашиваю – вижу, что все в меру и с хорошей закуской.

– Можешь не захваливать, Деккерс. Мне эта работа не нужна.

– Ты погоди отказываться. Сначала выслушай.

– Ну?

– Ты ведь передохнуть чуток хочешь, прежде чем отправляться на поиск более мирных мест?

– Верно.

– Вот и отдыхай. Дам тебе койку в комнате на четверых. Но там пока никого, и вся комната будет твоей. Без окон, само собой, зато есть плакат с не слишком забрызганной голой бабой.

– Тоже окно в жизнь, – согласился я.

– В день буду платить один серебряный дублон. Это если все мирно и тихо будет. Во время любого кипеша дневная ставка повышается вдвое. Если что-то серьезное – то и втрое. Получишь ранение – лечение за наш счет, плюс компенсация.

– Не…

– Три дня, – он выставил три оттопыренных пальца. – Мне надо три дня твоей жизни, Бонк. Ты отоспишься, отожрешься, подлечишь ссадины дорожные, соберешься с мыслями – и езжай себе куда хочешь. Я даже подсажу тебя к кому-нибудь надежному в повозку.

– Почему именно три дня?

– Дельфы совсем обнаглели. А недавнее позорное побоище их только раззадорило – надо ведь теперь доказать, что они действительно крутые, а не просто так тату на задницах набили. А у меня, как на грех, не хватает двадцати парней – отправлены охранять особый обоз. Вернуться должны через три-четыре дня. И вот тогда я выдохну наконец… и напьюсь до потери пяточной пульсации… Смекаешь?

– Ага…

– Ну?

– Хрен с ним, – кивнул я и показал три пальца в ответ. – Три дня постоя за твой счет, Деккерс. И пусть ничего не случится…