Инфекция

Наконец, когда солнце взошло и осветило ничуть не изменившийся пейзаж вокруг, девушка обессиленно упала у обочины дороги. Сейчас ей хотелось только одного — спать. Даже боль временно милосердно отступила, затаившись где-то в уголках сознания, пообещав вскорости вернуться с новыми силами. Но Юля уже ничего не чувствовала. Устав бороться со своей усталостью, она сдалась на милость победителя и вскоре глубоко спала. Ни одна живая душа не потревожила ее сон, лишь несколько соек перелетели с одного дерева на другое, а где-то в перелеске глухо ухнул филин.

Утробный рык усилился, судя по звуку, зверь был практически рядом. Паша уже смирился со скорой смертью и теперь ждал, когда мощные челюсти зверя сомкнутся у него на шее. Вместо этого зверь, приблизившийся сзади, подошел в плотную и ткнулся мордой человеку в плечо. От неожиданности Павел растерялся и даже не смог сразу развернуться. Что-то он никогда не слышал ни об одном хищнике, который так бы нежно подходил к своей жертве.

Сзади был Граф. Собака сжимала в зубах тушку кролика. Паша едва не прослезился, глядя, как преданно смотрел пес на своего нового хозяина, повиливая хвостом. Взяв у него из зубов зверька, он молниеносно распотрошил его своим армейским ножом и кинул внутренности собаке. Граф с благодарностью принял подношение и умял свою долю моментально. Потом уселся на задние лапы и посмотрел на человека. В его взгляде читался немой вопрос: будет ли хозяин есть свою часть кролика или, может быть, все же решит поделиться с ним.

Превозмогая желудочные колики — организм его так яростно требовал еды, что он сомневался, а хватит ли ему терпения выдержать и не съесть все сырьем — Павел нанизал кролика на прямую ветку и расположил над огнем. От костра сразу пошел такой дивный аромат жарящегося мяса, что парень едва не захлебнулся собственной слюной. Когда он ел в последний раз? Паша не помнил. Последние сутки он только и делал, что шагал вперед, снедаемый настоящей лихорадкой. Сутки ли? И на этот вопрос у него ответа не было. Может быть, больше. Время потеряло свой смысл и превратилось для Павла в какое-то подобие реки, которая безостановочно текла все время в одном направлении и не заканчивалась.

Вскоре кролик был относительно готов. Паша сорвал ветку с костра и впился зубами в восхитительное поджаренное мясо, не обращая внимания на то, что обжег себе губы и язык. Жестковатое кроличье мясо так здорово хрустело на зубах, что он получал даже большее удовольствие от самого процесса пережевывания, чем от наполнения желудка. Через несколько минут от кролика ничего не осталось. Косточки Павел не стал обгладывать — мяса на них еще оставалось предостаточно, и он кинул их собаке. Граф живо накинулся на добавку к своему угощению и с ходу уничтожил последние воспоминания об ужине. Затем пес с удовольствием облизнулся и снова посмотрел на хозяина в ожидании добавки.

— Все, — Паша усмехнулся, — больше ничего нет. Какой ты охотник, такой у нас с тобой и ужин.

Он достал последние две таблетки аспирина и запил их водой из пластиковой бутылки. Завтрашний день был решающим. Аспирин был единственным, что еще хоть как-то поддерживало организм Павла против пневмонии. Теперь закончился и весьма скудный запас таблеток. Он просто обязан был завтра дойти до какой-нибудь, даже самой захудалой аптеки и разжиться там пенициллином или еще какими-нибудь антибиотиками.

— Я так думаю, тебя совершенно бесполезно посылать за таблетками, да? — он обращался к собаке. — Но хотя бы что-то поесть на завтрак ты нам можешь сообразить?

Пес сначала заскулил, словно принимая близко к сердцу критику хозяина, затем гавкнул, вскочил и скрылся в ближайших зарослях. Вроде как на охоту отправился. А Павел, чувствуя, что температура снова поднимается, прислонился спиной к дереву поблизости от костра и забылся тревожным сном.

Проснулся он, как ему показалось, сразу же, стоило ему заснуть. Во всяком случае, ни одно сновидение посетить его не успело. Зато причина пробуждения сразу стала понятной. Поблизости выли волки. Судя по вою, их было не меньше пяти-шести особей. Даже учитывая наличие автомата, их было слишком много. Паша чувствовал сильное головокружение, а глаза горели изнутри, словно в его черепной коробке кто-то развел костер. Он смог найти автомат и схватить его в руки, несмотря на то, что картинка перед глазами двоилась и троилась. Похоже было, что очнулся он, когда организм был подвержен высокой температуре. Паша сжал автомат и попытался подняться на ноги, но не тут-то было. Ноги его не слушались, поэтому он остался сидеть, прижавшись спиной к дереву.

Рядом с ним обнаружился Граф. Пес замер в стойке, шерсть у него на загривке гневно топорщилась, а сам он скалил клыки и грозно рычал. Протянув руку Павел попытался погладить собаку, но тот лишь мотнул головой и отошел на шаг в сторону, не сводя глаз с кустарника. Вой затих, но это вовсе не значило, что звери убрались восвояси — хруст веток, доносившийся с близкого расстояния, был тому подтверждением. Хищники были рядом, просто они выбирали момент, чтобы напасть.