Инъекция страха

Тема простуды была актуальна для него: декабрь, время бронхита. Скачки температуры, озноб, аспирин. Мозговая и мышечная вялость, отвратительный сон. Он очень не вовремя слег, потому что жена с неделю как уехала к матери в Псков. Не к «матери», конечно, а к теще. Две большие разницы. Термины несопоставимы, по крайней мере, с точки зрения Андрея. Итак, жена уехала (ничего особенного здесь нет, никаких вам скандалов, просто она провинциалка, пусть и с высшим образованием — иногда берет с собой ребенка, иногда не берет, как, например, сейчас, так что…), так что остался Андрей в семье за главного. А в его семье, кроме жены, еще и дочка. Имя дочери — Алиса. По-домашнему — «лисенок». Ей пять лет, она регулярно посещает детский сад — под руководством кого-нибудь из взрослых, то есть мамы или папы. Мама уехала, папа заболел. Что делать в этой ситуации? Превратить жизнь в подвиг?

Подобные нехитрые размышления скрасили путь из прихожей на кухню. Всего несколько шаркающих шагов. Три секунды, а сколько мыслей.

— Что-то случилось? — повторил Андрей вопрос своей мамы, оборачиваясь. Но гость опять молчал. В руках его, оказывается, была бутылка: 0,7 литра. Не с водкой, а почему-то с вином, с погаными чернилами" марки «Молдавский розовый». Выпитая наполовину. «Молдавский розовый» — очевидно, чтобы потом легче блевалось. Откуда она взялась? Андрей не заметил, он ведь шел впереди, гость сзади. («Подставил спину, — неожиданно передернуло хозяина квартиры, — Надо было его вперед пустить…») Бутылка, вероятно, лежала во втором кармане пуховой куртки, не в том, где был пистолет. Или пряталась под курткой, в кармане пиджака? Хотя, какая разница?

Сели за стол.

— Как дела? — поинтересовался, наконец, Саша. От него пахнуло. Он был, выражаясь культурно, не вполне трезв. Мало того, рожденный гостем вопрос не содержал в себе ни одной приветливой ноты — Андрей ощутил это очень отчетливо. Его ощущения вообще стремительно обострялись — с каждым новым мгновением. Гость несильно, спортивно рыгнул, среагировав на собственную фразу, тогда пахнуло куда крепче, — этакий доверительный дружеский выхлоп.

— Как дела, спрашиваю?

— Да ну… — скис Андрей. — Хреновее некуда.

Была зима. Почти час ночи. Квартира спала — мать в большой комнате, дочь — в спальне. Светился телевизор, расцвечивая кухню движущимися красками. Плясали тощие желто-синие ягодицы на фоне гигантского багрового рта. Приглушенное звуковое сопровождение не отставало, развлекая публику эстрадными номерами в жанре симфо-панка. Но в целом и общем — да, было «хреновее некуда». Исключительно по-русски. Только так и следует отвечать, если не хочешь дразнить соседей и бесов. Пусть там американцы на провокационные вопросы типа «Как дела?» стандартно врут, что все о'кей, и старательно держат на лицах предписанные Конституцией улыбки. Им можно, ибо Бог — с ними. А у нас свое вранье, свои стандарты.

— Всем хреновее некуда, — кивнул приятель. Возразил или согласился, непонятно. Он улыбнулся — широко, по-американски, — но как-то не в ритм, не в такт.

— Да ну… — сказал Андрей. — Болею.

— Опять?

— Как пить бросил, так не выползаю, кошмар какой-то, бронхит за бронхитом. Год назад не долечился…

— Больничный дали?

— Дали.

— Ну и все. Ерунда.

— Что ерунда?

— Поправишься.

Больной, разумеется, возмутился:

— Ничего себе ерунда! Три раза за ночь переодевался, потел, как в парилке. А потом колотило всего. Башка совсем не работает из-за интоксикации, делать ничего не могу…

Приятель Саша тем временем озирался. Очевидно, в поисках стакана. Он гладил обеими руками бутылку, которую держал зажатой между коленями — это выглядело несколько двусмысленно, если вдуматься. Похоже, гостя не очень интересовали подробности чужих страданий, но Андрей все-таки завершил свои жалобы, влекомый силами инерции:

— …По утрам вообще рвет, когда мокрота отходит. Вот так и болею.

— Мокрота — это щелочная слизь, — равнодушно сообщил Саша. — Закисляться надо, вот, уксус пить. — Он показал на «Молдавский розовый» между своих ног. — Будешь, кстати, или нет?

— Мне сейчас нельзя.

— Тогда ладно… — Он поднял бутылку, словно фужер, церемонно чокнулся с графином, заполненным питьевой кипяченой водой, и произнес тост, глядя Андрею в глаза: — Чтоб мы были живы.

Хозяина вторично передернуло, потому что на этот раз жизнеутверждающая шутка не сопровождалась улыбкой. Или Саша говорил серьезно? И глаза у него оказались пустыми, стеклянными…