index

— Отлично! Держу его!

Оставалось лишь дождаться, пока Рафталия найдет уязвимое место, и... и тут я заметил.

— А... а-а-а-а...

Рафталия дрожала, смотря куда-то в пространство.

Черт! Это обычно предшествовало ее ночным воплям.

— Н-не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!

От ее крика я едва не оглох.

— Гав-гав-гав!

Залаяв обеими головами, пес отпрянул от меня.

Но сразу же переключился на бьющуюся в истерике Рафталию и помчался к ней.

— И не думай!

Я немедленно оттолкнул напарницу в сторону от пса. Вот только теперь она оказалась у границы водопада.

— А?! Н-на помо…

Вряд ли она умерла бы от падения. Но, тем не менее, она все равно выглядела так, словно вот-вот потеряет сознание.

— Нет, нет! Папа! Мама!

Гх… похоже, нужно ненадолго отступить.

А для этого придется немного рискнуть.

Я отступил под натиском пса, прижал к себе Рафталию и бросился в водопад.

В играх падение с водопада — обычное дело, но в реальности перед глазами все мелькало так быстро, что я и оглянуться не успел, как поток воды выбросил нас вперед. А затем мы камнем полетели вниз, в озеро у его подножия.

Позже… течением нас вынесло на берег.

— Кхе… кхе…

— Ну ты даешь, это ж надо, на ровном месте в панику впасть!

— Папа?

— Нет. О чем это ты?

С этими словами я посмотрел наверх. Двуглавый черный пес посмотрел на нас с обрыва, после чего развернулся и исчез из виду.

Он однозначно шел к нам.

— Ты цела? Мысли в порядок привела?

— А… я…

— Что произошло?

— Понимаете…

— Нет, изволь объяснить.

— У… есть.

Тихим голосом она поведала мне следующее:

— Я родилась в деревне полулюдей, на границе этой страны, неподалеку от приморского городка… Как вы понимаете, жили мы небогато...

У нее были добрые родители и хорошие друзья в деревне, с которыми она жила в мире и спокойствии.

Но настал день, и орды скелетов, вызванные волной бедствий, хлынули в этот мир.

Скелетов было множество, однако поначалу местным авантюристам удавалось их сдерживать.

Но потом хлынули звери и насекомые, окончательно сломив оборону.

Но апогеем кошмара стало появление черного трехглавого цербера, который давил людей, словно траву, не замечая никакого сопротивления.

Деревня Рафталии была не в силах сдерживать натиск чудовищ, и жители пустились в бегство.

Но никто не собирался позволить им спастись, и каждый, замеченный монстрами по пути, был убит. Рафталия бежала вместе с родителями, но их загнали к морю, на обрыв.

Бежать дальше было некуда, родители Рафталии переглянулись, а затем мягко улыбнулись дочери.

И легко погладили дрожащую от ужаса девочку по голове.

А та, несмотря на юный возраст, поняла, что они собираются спасти ее ценой собственных жизней.

— Нет! Папа! Мама!

Хлоп!

Родители столкнули ее с обрыва, в надежде на то, что она выживет.

И пока летела, она успела увидеть, как чудовища накинулись на ее родителей.

Рафталия рассказывала эту историю всё бледнея. В ней невольно оживала горечь воспоминаний.

— Затем я упала в море, и меня чудом вынесло на берег.

Очнувшись, она поднялась и отправилась к обрыву в поисках своих родителей.

На тот момент авантюристам и рыцарям королевства уже удалось, пусть и с большим трудом, отразить атаку чудовищ. Рафталия шла через усеянные трупами пустоши и, наконец, добралась до той самой скалы, где рассталась с родителями.

Но там была лишь кровь… и ошметки мяса.

И тогда девочка поняла, что ее родители мертвы, а внутри у неё что-то сломалось.

— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!

После этого Рафталия старалась держаться изо всех сил, несмотря на тот шрам, что оставила на ее сердце смерть родителей.

Сейчас по ней и не скажешь, но когда-то она была очень волевым ребенком.

Похоже, это жизнь в качестве раба постепенно сломила ее.

До того, как повстречать меня, она была настоящим героем. Объединив силы с другими выжившими из деревни, она пыталась восстановить ее. Но в конце концов ей не повезло наткнуться на охотников за рабами, которые пытками сломили ее волю.

Так она и оказалась в заточении в том цирковом шатре.

— Этот черный пес, он совсем рядом! Мы должны бежать!

Она снова запаниковала.

Видимо, последствия моральной травмы.

— Успокойся!

— Н-но…

— Это не тот, что убил твоих родителей. У него только две головы! И кроме того… ты что, забыла, кто я?

— Э…

— Я — Герой Щита. Я всегда, до этого самого момента, защищал тебя, разве нет? Но хоть я и могу защитить тебя, врага мне не одолеть, — я положил ладонь на щеку Рафталии. — Твоих родителей уже не вернуть. Но мы можем спасти тех детей, которые вот-вот могут оказаться в той же ситуации, что и ты.

Да, это был софизм. Я просто хотел стать сильнее, потому что хотел выжить. Но для Рафталии волны действительно были бедствием.

Остановиться она могла, только если хотела, чтобы детей, повторивших ее судьбу, стало еще больше.

— Все, что я могу — дать тебе условия для того, чтобы ты проявила всю свою силу. Если тебя и это не устраивает… то я уже говорил.

— Д-да!

— Гав!

Кажется, пес нас догнал.

— Короче, если не можешь сражаться, отступай и уходи.

— Но как же вы, Господин-сама?

— Я отвлеку его, а затем сбегу сам!

— Но!..

— По-другому никак. Я могу только защищать, а не сражаться.