index

Приняла еще таблетку. Погодя – четвертую. Потом испугалась, что в этом ни-сне-ни-яви проглотит все и отравится. Вышвырнула оставшиеся в мусорное ведро. И легла маяться дальше. Даше, если и засыпала ненадолго, потом казалось, что не спала ни минутки – а то и призраки лезли из-под дивана, проступали на фоне смутно видимой мебели зыбкими контурами. Она снова зажигала свет, курила.

…Когда она утром шла к «Москвичу», явственно пошатнулась. От доброго литра утреннего кофе поташнивало.

– Там для вас ранехонько какое-то письмо принесли, – сказал Федя, глядя на нее определенно жалостливо. – Я с собой прихватил…

Глава тридцатая.

Танцы с эскулапами.

У белой двери под номером «16» никто не ждал, все три стула были пустыми. Даша осторожненько приоткрыла дверь и заглянула. Женщина лет сорока с полноватым красивым лицом и толстой косой вокруг головы подняла голову от бумаг:

– Простите?

– Я – капитан Шевчук, – сказала Даша. – Сегодня утром от вас повестку принесли, прямо мне на работу.

– Ах, Дарья Андреевна? – женщина одарила Дашу ласковой профессиональной улыбкой. – Ну конечно, заходите, пожалуйста. Это я вас и приглашала. Снимайте пальто, разговор будет долгий. Вы не особенно торопитесь?

– Да нет, – сказала Даша с нарастающей тревогой. – Что с отцом?

– Ничего. Все прекрасно. Идет самое интенсивное лечение, скоро дадим вам свидание, поговорите… Садитесь. Курите, если курите. Савич – это я и есть, Галина Семеновна Савич. Вы думали – мужчина? О вас, наверное, так же думают, когда увидят подпись «Шевчук»…

– Бывает, – сказала Даша, усаживаясь и вытягивая из кармана сигареты. – Значит, вы не из-за отца…

– Нет, ваше начальство просило с вами поговорить… Шевчук. У вас не украинские корни? Я сама – хохлушка из-под Харькова, дедушка приехал в Сибирь при Столыпине, тогда здесь давали землю…

– Честно говоря, даже не знаю, – сказала Даша. – Вроде бы жил в незапамятные времена кто-то под Полтавой. Я не особенно интересовалась, времени нет на такие раскопки.

– Я представляю, каково вам работается… Она доброжелательно взирала на Дашу, отложив авторучку и переплетя пальцы. Глаза были добрые-добрые – как в известном анекдоте. И в ровном, певучем голосе не звучало ни малейшей фальши. Вот только Даша, «ментовня позорная», по определению иных особо сердитых клиентов, прекрасно знала, что может таиться за ласковым голосом и мирной физиономией вежливого допросчика. И эти, здесь, понаторели в допросах не хуже сыскарей, если вдуматься, в работе много общего – нужно вытащить на свет божий потаенную истину, ломая сопротивление клиента… или пришить дело!

– А кто просил вас со мной поговорить? – спросила Даша. – И о чем?

– Вы знаете, ваше начальство немного беспокоится, – уклончиво ответила Савич, придвинула разграфленную карточку. – Вы за каких-то пару недель столько пережили… У вас, как мне рассказали, совсем недавно была стрессовая ситуация, пришлось кого-то арестовывать и для этого лезть к ним в пасть, притворяясь проституткой?

– Ох, таких ситуаций у каждого опера бывает немерено…

– Я понимаю, – кивнула докторша. – Изрядная нервотрепка, правда?

– Да уж, – сказала Даша.

– А потом, буквально через несколько дней, вам вновь пришлось участвовать в серьезной операции? Вас там разоблачили, хотели убить…

– Ну, меня подстраховывали, – сказала Даша. – Это не так уж и опасно, если подумать.

– Но на нервах отражается… – она сделала пару пометок на чистом листе бумаги и занялась карточкой. – Шевчук Дарья Андреевна… тридцать – это полных лет?

– Да.

– Не замужем? И никогда не были?

– Не сложилось как-то. Могу вас заверить, у меня на этом фронте все нормально. Несколько дней назад подали заявление.

– Вот как? Поздравляю, – сказала Савич совершенно искренне. – Дарья Андреевна, у вас когда-нибудь были серьезные травмы головы? В детстве? Или потом?

– Не припомню.

И посыпались мелкие, совершенно ненужные, по мнению Даши, вопросики. Сначала она не врубалась. Но понемногу стала присматриваться – потому что это и в самом деле больше всего походило на здешний допрос, – и разглядела кое-какие надписи на карточке, выполненные типографским шрифтом…

– Подождите, – сказала она вместо ответа на очередной вопрос. – Вы это что же… историю болезни заполняете?

– Ну что вы. Это всего-навсего учетная карточка. Такой у нас порядок…

– Я не больная, – сказала Даша не без резкости.

– Дарья Андреевна! – с ласковой укоризной провела Савич. – Ну конечно, никто и не утверждает, что вы больная… «Болезнь» – скажу вам по секрету, чересчур страшное слово.

– Но вы же тут пишете…

– Пишу, – сказала докторша, словно успокаивая ребенка. – Я же вам объясняю, таков порядок… Нашу беседу положено отразить в документе.

– Вы же ставите меня на учет! Думаете, я не понимаю?

– Дарья Андреевна, в этом еще нет ничего страшного. Главное, не волнуйтесь.

– Я не волнуюсь. Просто не понимаю, какие у вас основания. У меня юридическое образование, не забывайте.

– В таком случае вам должен быть известен Закон о психиатрической помощи…

– В общих чертах, – чуть смущенно сказала Даша. – Не хватает времени следить…