index

– Скверно. – сказал Флиссак. – Она очаровательная девочка и, я верю, хороший сыщик, но ваша полиция, насколько я могу судить, проглотила приманку. Другое дело – ФСБ, там, похоже, подметили шероховатости и неувязки, но не связывают с целым. Даже не подозревают о его существовании. А уж туда я по-свойски зайти не могу, и вряд ли ее пригласят еще раз… Хорошо. Ведите Визиря. Связь по прежнему варианту. Майор выключил магнитофон:

– Вот и весь улов. Флиссак оставил машину в гараже, переоделся в квартире – теперь можно с уверенностью сказать, что ее снял Зыбин, – и вернулся в гостиницу. «Хвост» за ним поставлен. За Зыбиным – тоже. Как тебе запись? Все-таки оба – четкие профессионалы, ни одного имени не упомянули, ни одной деталюшки, я, откровенно говоря, ни черта не понял.

– Зато я поняла, – сказала Даша. – Майор, ты мне помог так, что и представить не можешь… Я тебе, уж извини, ничегошеньки не скажу, обижайся – не обижайся…

– Да я понимаю… – сказал майор грустно.

– Вот и прекрасно. Сможешь еще пару дней подержать за ними «хвоста»? Для меня это – вопрос жизни и смерти…

– Сделаем, я все еще в авторитете… Значит, поняла кое-что?

– Ну, если откровенно, не столь уж много и поняла. Зато здорово продвинулась. И окончательно убедилась, что иду по верному пути, что путь есть. А это иногда стоит мешка с конкретной информацией…

– Дашка, ты только поосторожнее, – сказал майор, – Если тут шпионаж, мы все рискуем огрести…

– Мы с тобой не спецы, но что-то это не похоже на шпионаж, а? Что ты скажешь за «Локус».

– Ну, я не скажу, что они завязаны на криминал, но в то же время – мальчики довольно неконтактные, каши с ними не сваришь. Чересчур уж глубоко нырнули, заигрались с бизнесменами определенного полета и потому по шаткой досточке ходят…

– Я бы тоже так сформулировала, – сказала Даша. – И больше всего это смахивает на разборки в экономике с иностранным участием.

– Все равно – чревато…

– А у нас есть твердые данные за шпионаж? – ухмыльнулась Даша. – Нету пока… Вот если появятся – я, как законопослушный офицер, моментально поставлю в известность, кого следует. Будь уверен. Но сейчас… Не будем же мы страдать рецидивами «холодной воины» и в каждом иностранце видеть шпиона, верно? Коли уж на дворе который год так называемая демократия. Да, того, что закодирован Профессором, я знаю. Вот тебе все данные, за них бы тоже не грех потоптаться.

– Еще один импортный… – тяжко вздохнул майор. – А ведь возле тебя чекисты уже крутились…

– Вот, кстати, о чекистах, – сказала Даша. – Отмотай-ка немного пленку… Так… Стоп! –…проглотила приманку, – послышался ничуть не исковерканный русский говор мсье Флиссака. – Другое дело – ФСБ, там, похоже, подметили шероховатости и неувязки, но не связывают с целым. Даже не подозревают о его существовании. А уж туда я по-свойски зайти не могу, и вряд ли ее пригласят еще раз…

Даша махнула рукой, и голос смолк. Она положила локти на стол, переплела пальцы, уткнулась в них подбородком.

Про то, что Дашу возили в ФСБ, знали ребята из группы, могли обмолвиться при лягушатнике. Но о сути разговора знал один Воловиков. А француз уверенно произнес «шероховатости и неувязки». Так что выбор версий небогат. Либо Воловиков работает на француза, либо у француза в ФСБ есть информатор, либо…

Даша принесла с вешалки своего черного ханорика, точно помня, что именно в этой шапке ходила в последние дни, в ней ездила в ФСБ. Надела на кулак и стали внимательно разглядывать, ероша ворс. Майор заинтересованно наблюдал.

Ничего не прощупывалось, как ни старалась. Печально оглядев одну из двух своих шапок, самую любимую, Даша принесла из ванной лезвие бритвы.

– Сдурела? – осведомился майор.

Она цыкнула на него так, что он мгновенно умолк и сидел, лишь горестно покачивая головой. Даша терзала ханорика – стараясь не спешить и не порезаться, целеустремленно, методично. Кромсала на кусочки, тщательно рассматривала каждый, смотрела на просвет.

Когда добрая половина шапки превратилась в нечто Крайне страхолюдное, искомое наконец-то объявилось.

Но чтобы его извлечь из очередного обрезка, пришлось как следует поработать кончиком лезвия. Даша, бросив грустный взгляд на останки любимой шапки, протянула майору добычу:

– Вот и полюбуйся. Может, есть еще одна, но это уже и неважно…

Это была тонюсенькая черная иголочка – длиной с половину спички и толщиной с сосновую хвоинку. На конце, насколько удавалось рассмотреть, виднелись несколько крючочков – для пущей неизвлекаемости, конечно, чтобы держалась на совесть.

– А еще говорят, что французы – галантный народ, – сказала Даша опечаленно. – Подсунуть даме микрофончик в шапку – тут никакими политесами и не пахнет…

Глава двадцать пятая.

Канатчиковы власти.

Есть Бог на свете!

Управление к обеду гудело, как потревоженный улей. Потому что убийцу из Солнечного взяли, и взяли так, что случай этот без сомнения попадет в анналы и фольклор.