index

…В капитанской рубке все стекла по правому борту были сокрушены, и ветерок гулял по ней свободно. Правое плечо у Довнара прямо поверх тельняшки замотано бинтом с расплывшимся по нему темно-алым пятном — но он браво стоял у руля, время от времени прикладываясь к бутылке с коньяком. Не глядя, протянул ее Данилу, тот взял и хлебнул, как горькое лекарство. Капитан спросил:

— Как она?

— Могло быть хуже, — мертвым голосом ответил Данил. — В руку навылет, а вот в ноге застряла. Жгуты сняли, сделали все… Должны довезти… Вызывали?

— Да. Не отвечает ваш «Полюс». Может, запросим штаб-квартиру?

— А зачем? — сказал Данил, глядя перед собой. — Чем они помогут, хотел бы я знать? Она спит, вкололи что было… Когда придем, через полчаса?

— Минут через сорок пять. Больше ничего не могу сделать, и так пар на марке. Однако…

Он замолчал, кивнул вперед. Там уже показался серый красавец мост, тот самый, соединявший берега Шантарской и Байкальской областей. Данил поднял к глазам бинокль.

— Поздравляю, — сказал он глухо. — Не меньше роты нагнали, бездельники…

Он прекрасно различал, как с двух сторон бегут к середине моста цепочки людей в защитной форме, как на выступающих балкончиках, где помещаются бочки с песком, возятся кучки солдат, наружу высунулись пулеметные стволы, у въезда на мост зеленеют крытые грузовики…

— Ну, это еще не смерть, — сказал капитан Довнар. — Есть шанс.

Данил не шевельнулся. Шанс был, конечно, но крайне дохленький — предстояло пройти по прямой под огнем сотни стволов, огрызаясь всего из трех, но капитан прав, это еще не смерть. Он прищелкнул полную цинку, примерился, куда поставить сошки.

— Рано, — сказал Довнар. — Еще с полкилометра.

— Не учи отца стебаться… — бросил сквозь зубы Данил, приложив приклад к плечу, расставив ноги.

Серый мост надвигался на него плавно и неотвратимо, как судьба. На фоне косых ферм зеленели напряженно застывшие фигурки солдат. Посверкивали солнечные зайчики на линзах биноклей.

— Хорошо еще, у них нет пушек, — сказал капитан. — И жаль, что у меня нет, говорил же вам, запрячьте в трюме, обормоты…

Он наклонился к переговорной трубе, что-то коротко приказал — и из палубных динамиков рванулся какой-то старинный, царских времен, марш. Торжественно ухали трубы, звенели литавры, «Багульник» шел по идеальной прямой, как торпеда, под простреленным советским военно-морским флагом, в сопровождении гремящего победной медью военного марша времен настоящего двуглавого орла — сочетание диковатое, но такова уж наша жизнь… Данил поплотнее прижал приклад — еще пара минут, и начнется…

И заметил далеко слева два продолговатых предмета, приближавшихся с небывалой быстротой.

Два пятнисто-зеленых вертолета огневой поддержки, сверкая двойными пузырями кабин, неслись к мосту с той стороны, навстречу теплоходу. Данил моментально узнал «Барракуды», новейшие камовские модели, и отстраненно, словно все происходящее его ничуть не касалось, подумал: ну вот нам и полный звиздец, против вертушек не побрыкаешься…

Вертолеты разомкнулись, сбрасывая скорость, сделали «горку» над мостом, на миг показав себя снизу со всеми грозными бортовыми причиндалами, по инерции прошли над «Багульником» и вернулись в боевом развороте, повисли хвостами к теплоходу, нацелившись на мост. Высоко над головами стоявших у перил плеснула по фермам череда искристых вспышек, предупредительные очереди — и зеленые фигурки рассыпали шеренгу, побежали кто куда, падали, прикрывая головы. Правый вертолет косо выпустил зеленую ракету. Данил поставил пулемет на пол и тихо выругался.

— Это еще кто? — спросил капитан.

— Это признание наших заслуг, — сказал Данил. — Только и всего.

Глава 34

Четыре трети пути

Черный БМВ остановился у зеленой больничной ограды, и главный волкодав «Интеркрайта» вылез под хмуроватое осеннее небо. Жестом остановил ребят, дернувшихся было от «Скорпио» за ним следом, поднял воротник куртки, хоть ветра и не было, зашагал в одиночестве по усыпанной облетевшими листьями дорожке.

…Генерал-майора Игоря Матвеевича Кучина, бывшего директора Федерального комитета гражданской защиты, приняли на довольствие в «Матросской тишине» — как гласила молва, в той самой исторической камере, где холил бороду женераль Руцкой. По той же молве, говорил Кучин охотно и много.

Генерал-полковник Решетов выстрелил себе в висок из «Вальтера», пребывая на даче на Николиной Горе, и потому сказать ничего не мог.

Обаятельнейший седовласый Сергей Ликутов в телебеседе с Андреем Шмарауловьш все отрицал и уверял, что с занимаемых им постов ушел из-за желания сосредоточиться на парламентской деятельности. Государственная Дума, свято придерживавшаяся принципа «с Дона выдачи нет», подавляющим большинством голосов отклонила предложение о лишении его депутатской неприкосновенности. Так она из принципа поступала всегда, даже с теми, кого терпеть не могла.