index

— Ну, а все-таки? — с усмешкой спросил Валентин. — Будьте профессионалом. Не мучить же девочку у вас на глазах. Прежде всего, это долго… — его манера говорить чуточку изменилась, в речи наконец появились словно бы многоточия. — Или вы думаете я стану ее жалеть? Ну, был компромат? — он прицелился в Лару. — Я ведь выстрелю…

— Был, — неохотно сказал Данил.

— Откуда? Вы сами никак не могли бы натолкнуться.

— Ребятки Логуна сказали, — ответил Данил.

— Вот как? В таком случае господин Логун еще поживет часок. Побеседуем. Вам, кстати, тоже часок гарантирован. Есть любопытные темы, которые мы с вами раньше как-то не затрагивали.

Данил взглянул на Лару. Нет, сообщницей белобрысого она никак не могла оказаться, по лицу видно…

— Интересно, на что ты надеешься? — спросил Данил.

— Мы с тобой на брудершафт не пили, русская свинья.

— Скорее уж польская, — сказал Данил.

— Тогда тем более свинья.

— Ну, пошел извечный спор поляков с бывшими подданными, — сказал Данил. — Только я не буду скрежетать зубами и орать ругательства, я тебе такого удовольствия не доставлю…

— А я — тем более, — сказал Валентин ровным, даже светским тоном. — Но все равно, терпеть не могу, когда хамят в лицо. После каждого твоего матерного слова я буду бить по морде этой сопливой бляди. Прошу!

Лара выпрямилась. И, уставясь ненавидящим взглядом, резанула в полный голос такое, чего Данил и от современной девочки не ожидал. Действительно, армейский ребенок…

— Хватит, дура, — сказал Данил. — Он же только балдеет от твоих воплей…

— Сказано коряво, но мысль выражена точно, — Валентин повел пистолетом. — Ну-ка, села на землю, руки за голову… — подошел и подергал веревки Корявого. — Молодец, надежно…

— Так на что вы надеетесь? — спросил Данил.

— На удачу. Как и вы. В одиночку мне два грузовика никак не увести, значит, придется взять один. Это лучше, чем ничего. Цивилизованный человек должен твердо взвешивать шансы и довольствоваться разумной долей. Да и половина золота, брошенная здесь, свою роль сыграет. Даже если вокруг нее не передерутся, погоня будет не столь азартная.

— Интересно, стараетесь для себя или для казначейства вашего независимого лимитрофа? — спросил Данил.

— Господи, да какая вам разница?

— Ларочка, я о твоем отце был лучшего мнения, — сказал Данил. — Патриот, славянофил, супермен — и проглядеть такую суку…

— Именно поэтому, — с милой улыбкой сказал Валентин. — Он считает, что инородцы годятся лишь на роль недалеких оруженосцев, и, когда ведешь себя так, что его ожидания полностью оправдываются, он успокаивается… Я старался. Помнится, какие-то ваши газетки изволили издеваться над нашими секретными службами, считая их чем-то неполноценным? Вы и сейчас такого мнения? Ох уж этот мне польский гонор…

— Отсюда до вашей границы черт-те сколько тысяч километров, — сказал Данил.

— Это уже мои проблемы, не так ли? Я постараюсь.

— Нет, серьезно, не для себя?

— Слушай, ты, свинья, когда ты наконец поймешь, что мы — великая нация? И служение нации может перевесить любые лишние побуждения?

— Ах, вот оно что, — сказал Данил. — Снимаю свою критику. Тебе дадут… какие там у вас нынче жестянки, не припомню что-то? Какой-нибудь Алмазный Венец Сияющей Независимости, а?

Литовец сдержался, только скулы нехорошо топырились.

— Милый мой, — сказал Данил. — Никакие алмазные венцы не сотрут из истории того упрямого факта, что князь Ягайла, якобы ваш, был русский на три четверти…

— Нарываетесь на пулю? — хладнокровно спросил Валентин. — Не дождетесь. Потом, конечно… Но пока поживите. Не стоит меня заводить. Ничего не получится. Что бы там ни было в прошлом, я вас припер к стенке, а не наоборот. Это убедительно? Не отвечайте, если вам грустно… Хватит, пожалуй? Мы скатываемся к вульгарнейшему штампу дореволюционных романов: коварный злодей подробно и нудно объясняет положительному герою, как он совершал преступления, сатанински хохочет, черкает глазами. А за деревом тем временем ждет своего часа доблестный и предусмотрительный сыщик. Сыщик, словно черт из коробочки, в этой уютной долине не появится. Но все равно, к чему нам все эти мелодрамы? Я не коварный злодей, а вы не положительный герой. Что толку в пустых разговорах. Давайте по-деловому. У вас, как вы, быть может, догадываетесь, осталось две возможности — умереть легко и умереть тягостно. К тому же — самым последним… Вдоволь насмотревшись на все, что будет происходить. Что выберете?

— Смотря от чего зависит легкая смерть…

— Ну, это просто, — Валентин показал черный диктофончик. — Мы с вами сначала побеседуем просто так, порепетируем, а потом запишем пленочку…

— И я должен буду выглядеть в этом радиоспектакле главным злодеем, а?

— Увы, дорогой мой, именно это мне и нужно…

— А зачем? — Данил искренне не врубался что-то.

— Господи… Дипломатические соображения, международный престиж… Одно дело, если кровавым таежным разбойником окажусь я, и совсем другое — если им станете вы. Это вы всех ухлопали, а я настиг вас в последнюю минуту, когда поздно было кого-либо спасать. Понимаете?

— А если я…

— Да бросьте. Вы же не хотите, чтобы девочка умирала мучительно?