index

— На одиннадцать, — Валентин улыбнулся. — Ну вот, теперь я могу преспокойно поворачиваться к вам спиной… Если бы замышляли что-то, удобнее случая представиться не могло — списать меня на этих вот… было проще простого.

— Я вашему генералу давал слово офицера, — сухо ответил Данил. — А я такими вещами не шучу. Даже теперь.

— Однако приготовили подстраховку?

— Ну, не совсем я, — сказал Данил. — Это местный кадр. Прелюбопытнейшие вещи, оказывается, творились вокруг долины последние сорок пять лет…

— Командир! — жалобно воззвал дядя Миша. — Может, мы их пока хоть прикроем? Крутовато все же…

Они минут за пять уложили трупы рядком и прикрыли полотнищем, в котором, похоже, нужды больше не было. Его как раз хватило, чтобы укрыть тела полностью. Оглядываясь временами, Данил видел, что Лара, уже искупавшись и переодевшись, назад не торопится, сидит над ручейком, повернувшись к ним спиной, этакая пепельная нимфа здешних вод. По правде говоря, у него тоже стоял в горле комок, но он знал, что вытерпит.

Когда умирают те, кто хотел тебя убить, особой тоски и душевного дискомфорта как-то не испытываешь…

Над полотнищем уже жужжали мухи. Показался Борус, ведя в поводу низкорослого монгольского конька — головы коня и человека были на одном уровне, а это означало, что конь даже крупнее собратьев. Данил оглянулся на тех, которые столь неожиданно достались в наследство. Увы, ковбои из него не получится, сто лет не ездил верхом. Он все же хотел подойти, но кони шарахнулись, прижимая уши, визжа и скалясь. Данил плюнул и отступился. Конь может цапнуть почище собаки, а эти дикари всю руку способны оторвать… Великолепные вообще-то животные — сутками могут скакать без устали, пропитание добывают сами, зимой копытят траву из-под снега.

Борус привязал своего Росинанта поодаль, подошел и сказал:

— Вам их не взять, здорово приучены к хозяину…

— Ведь сдохнут же на привязи?

— Да нет, когда проголодаются, перегрызут арканы и уйдут.

— Домой?

— Конечно, в армыш (армыш — тохарская деревня, улус. — Прим, ред.) Это далековато, пока там забеспокоятся, мы уже будем на месте…

— Но ведь могут оказаться и другие такие шайки?

— Боюсь, могут… — кивнул Борус. — Мы справимся с любой, но лучше побыстрее уходить. Чтобы никто не связал эту падаль с нами.

— Пожалуй, — кивнул Данил. Повернулся к ручью и крикнул:

— Мисс, мы ждем только вас!

Лара неохотно подошла, избегая встречаться с ним взглядом. Лицо у нее было совершенно сухое, а вот в глазах затаилось нечто — отпечаток первого горького и страшного опыта, прекрасно знакомый Данилу по другим ситуациям и другим людям. Отпечаток этот остается навсегда, понимающие люди его всегда усмотрят…

— Вот так и учит жизнь, — сказал он тихо, наклонившись к ней.

Лара вскинула на него глаза:

— А ты бы правда смог…

Усмехнувшись, Данил поднял с земли флягу с коньяком, содержавшуюся в качестве НЗ, отвинтил стаканчик, потом колпачок. Наполнил стаканчик до половины и бесцеремонно подсунул к ее губам:

— Пей. Пей, кому сказал… Молодец. А черт его знает, прелесть моя, что бы я смог, что нет. Лучше не доводить до таких ситуаций, вот и все…

— Кто это такой? — спросила она шепотом.

— Хороший человек.

— Твой человек?

— А как же, — сказал он браво.

— А он поможет…

Данил сделал скромные глаза, и она покладисто умолкла… А ведь будет недурная сцена, когда она сообразит, что клад везут абсолютно благонравно для передачи властям. Следует заранее прикинуть, как ее унимать. Хорошо еще, без оружия осталась, все спокойнее…

Он оглянулся и махнул рукой:

— Снимаемся, господа! Пошел аргиш! (Аргиш — кочевье, аргишить — кочевать по тайге. Слово употребляется многими народами Сибири, главным образом кочевыми. — Прим, ред.) …На сей раз лидером оказался Корявый. Валентин деликатно, но решительно сманеврировал так, чтобы быть поближе к Данилу и замыкавшему цепочку Борусу. Впрочем, понять его можно было — послушать Боруса стоило…

— Отдел был создан тогда же, в пятидесятом году. Когда с обеих сторон пограничники отошли вглубь, и образовалась ничейная земля. Она и в самом деле ничейная. Территория в двести восемь квадратных километров словно бы выпала с карт. Она не принадлежит ни России, ни Китаю, ни Монголии. — Борус усмехнулся. — Отсюда возникает занятный юридический казус. Я плохой знаток международного права и не знаю, что оно советует в таких случаях, но казус прелюбопытнейший: это не обычная нейтральная полоса меж границами государств, а именно ничья земля. Мы уже, кстати, на нее вступили. Юрисдикция прилегающих государств на этот клочок не распространяется, отсюда выходит, что здесь не действует ни один закон. Клад словно бы ничей. Опытные юристы где-нибудь в Гааге могут тянуть дело годами.

— Подождите, — сказал Данил. — Но ведь нужно было изменить тысячи карт, и не в одной стране — в трех…