index

- Карнаух в деле, - Майцев чокнулся своим стаканом о мой. - Павлов каким-то образом подключил к созданию карнауховской конторы Международный инвестиционный банк. Его участие в капитале нашего лондонского “Gold Investment Found”, через который будет работать Юрий Юрьевич, составит четверть из ста миллионов, четверть - наша и оставшаяся половина - сторонние инвесторы. А кредитоваться он станет немного в том же МИБ и по большей части у нас.

- Зачем этот банк?

Международный инвестиционный банк был учрежден странами СЭВ в начале семидесятых как аналог МВФ в рамках социалистической системы. Полезное начинание, но мы не обговаривали раньше его участие.

- Это сам Юрий Юрьевич предложил. Под имя Карнауха многие джентельмены готовы дать деньги, но все они думают, что он все еще в системе СССР, и никакие доводы не способны их в этом разубедить. Попытайся мы это сделать, они бы начали детальное расследование всех запутанных акционерных отношений и вышли бы на наши трасты. А теперь первая же проверка покажет участие коммунистического банка и все всем станет понятно: Карнаух опять на рынке, работает от комми и ему можно доверить свои капиталы. Логично?

- Что-то в том есть, - согласился я. - В то, что он сам по себе, я на их месте не поверил бы никогда. А с прибылью что?

- Ну, как я понял, он нам нужен больше как инструмент манипуляции рынком? Поэтому какая-то прибыль пойдет и через него, но основное все же осядет в наших трастах. Чем больше снежный ком, тем больше к нему прилипает, так ведь? Пусть несут свои деньги Карнауху, пользоваться ими будем мы. Австрияки уже его навестили, люди в Сити забегали, звонили немцы и почему-то еще из Сингапура - я не вникал в подробности. Да и зачем? Какая разница, у кого отбирать деньги?

- Господи, что за циничного дельца я взрастил!

- Поздно причитать. Что выросло, то выросло, - довольно ухмыльнулся Захар. - В общем, часть денег будет оседать на счетах МИБ, а потом выводиться в Союз - на закупку всякой фигни вроде станков, которые заржавеют, даже не доехав до заводов.

- Жалко.

- Крохи, забудь. Нормальная плата за спокойствие. Но это еще не все.

- Что еще? - его инициативы начинали меня пугать, они становились непредсказуемыми.

- Нам уже по двадцать пять. - Он замолчал. - А тебе скоро вообще двадцать шесть.

- О да, закат жизни, пора подумать о пенсии.

- Нет, нам нужно жениться.

Я чуть не поперхнулся кусочком льда. Я ждал всего чего угодно, но только не этого. Чтобы Захар, редко пропускающий мимо любую слегка смазливую мордашку, по своей воле, находясь в здравом уме и светлой памяти, решил жениться? Должно быть его пытали электрическим током!

- Заболел, что ли? Зачем это еще? Нам без женитьбы не хватает геморроя? - выпалил я, когда смог выплюнуть из горла льдинку.

- Помнишь, что ты говорил о банках? Что пока у тебя нет банка - ты неполноценный?

- Ну, помню, и что?

- Так вот. Это только половина правды. Вторая ее половина как раз и состоит в женитьбе.

- Поясни.

- Не стать нам своими среди них, пока нет родственных связей. Никогда. Я был в Сити - мне улыбаются, со мной обедают, но я постоянно чувствую себя гостем. Мне не рассказывают слухи, только газетные новости, со мной не обсуждают тайны, я чужой. Но невозможно долго оставаться в гостях - либо меня попросят убраться и приложат все силы к нашему выдворению, либо заставят слиться с собой. Почему бы не сделать это раньше них?

Я задумался. Часто приходится делать что-то, что может показаться необходимым, но в итоге оказывается лишним, избыточным. Все зависит от целей. Нет нужды покупать Porsche 911, если нужно всего лишь ездить к теще на дачу. Красиво, престижно, но это просто глупая растрата. Нет смысла приглашать в дворовую футбольную команду Марадону. Даже на финал турнира “Кожаный мяч” - потом вся команда всю жизнь будет отрабатывать его двухчасовой гонорар.

- А зачем, Зак? Зачем ты хочешь стать для них своим?

- Резонов много, - рассудительно сказал Майцев. - Безопасность, влияние, власть…

- Ерунда, - оборвал я его. - В первом поколении своим ты для них не станешь. Не тешь себя иллюзиями. И на самом деле мы всегда будем для них врагами. Либо мы, либо они. По другому и быть не может. Я каждый день начинаю с плохого предчувствия, что мы вот-вот засветимся перед этими людьми, и нам станет туго, а ты хочешь сам выползти из тени к ним навстречу: вот он я, берите меня! Нет, Зак, если бы мы работали на себя, я бы первым ухватился за твою мысль, хотя, на самом деле она лежит на поверхности. Но дело в том, что все, что мы делаем, оно не наше. Вернее, не только наше. Понимаешь?

Он поднялся из кресла, прошелся до окна и замер перед ним.