Индекс страха

Хоффману велели лечь, и на сей раз он решил не спорить: раз уж оказался внутри системы, то обязан подчиняться ее правилам. Александр вытянулся на каталке, ее опустили, и, сражаясь с жутким чувством беспомощности, он поехал по таинственным коридорам, невероятно напоминавшим фабричные, глядя на мелькающие на потолке лампы, пока, в конце концов, его на короткое время не припарковали около стойки регистрации. Сопровождавший жандарм вручил медсестре документы, и Хоффман некоторое время наблюдал, как она заполняет какие-то формы, потом повернул голову на подушке и увидел заполненную людьми комнату, в которой для равнодушных пьяниц и наркоманов работал новостной канал. На экране японские продавцы с мобильными телефонами, прижатыми к ушам, изображали самые разнообразные стадии ужаса и отчаяния. Но, прежде чем Александр сумел понять, что происходит, его снова повезли по короткому коридору и вкатили в пустое помещение в форме куба.

Габриэль села на пластмассовый стул, достала пудреницу и принялась нервными движениями красить губы. Хоффман наблюдал, как будто она вдруг стала незнакомкой: смуглой, аккуратной, сдержанной, похожей на кошку, приводящую в порядок мордочку. Когда он впервые увидел ее на вечеринке в Сен-Жени-Пуйи, она как раз этим и занималась.

В палату вошел уставший доктор-турок с планшетом в руках; пластиковый бейджик на белом халате сообщил, что доктора зовут Мухаммет Селик. Он внимательно изучил записи, посветил в глаза фонариком, стукнул по колену маленьким молоточком и спросил, как зовут президента Соединенных Штатов, а затем попросил посчитать назад от ста до восьмидесяти.

Хоффман без проблем отвечал на все вопросы, и довольный доктор надел хирургические перчатки. Сняв временную повязку с головы пациента, он раздвинул его волосы и принялся изучать рану, тихонько тыкая в нее пальцами. У Хоффмана возникло ощущение, будто доктор проверяет, не завелись ли у него вши. Разговор, сопровождавший осмотр, велся исключительно у него над головой.

— Он потерял много крови, — сказала Габриэль.

— Раны на голове всегда очень сильно кровоточат. Думаю, придется наложить пару швов.

— Рана глубокая?

— О, нет, не слишком, но довольно большая шишка. Видите?.. Его ударили каким-то тупым предметом?

— Огнетушителем.

— Хорошо. Сейчас я запишу. Нужно сделать сканирование мозга.

Селик наклонился так, что его голова оказалась на одном уровне с лицом Александра, улыбнулся, широко раскрыл глаза и заговорил очень медленно:

— Очень хорошо, месье Хоффман. Чуть позже я зашью вашу рану. А сейчас мы отвезем вас вниз и сделаем несколько снимков того, что находится у вас в голове, при помощи прибора, который называется компьютерный сканер. Вы знакомы с такой штукой?

— Компьютерная аксиальная томография использует вращающийся детектор и источник рентгеновских лучей, чтобы получить перекрестные снимки различных секторов мозга — придумано в семидесятых, ничего особенного. Кстати, я не месье Хоффман, а доктор Хоффман.

Когда его везли к лифту, Габриэль сказала:

— Нечего было ему грубить, он всего лишь старался помочь.

— Он разговаривал со мной, как будто я дитя малое.

— В таком случае, прекрати вести себя как ребенок. Вот, можешь это подержать. — Она положила ему на колени сумку с вещами и отправилась вызывать лифт.

Не вызывало сомнений, что супруга отлично ориентируется в радиологическом отделении, и Хоффман почувствовал, что его это слегка раздражает. В последние несколько лет персонал помогал ей с ее произведениями, допуская к сканерам, когда ими никто не пользовался, или лаборанты оставались после своих смен, чтобы помочь ей завершить ее работы. Кое с кем она даже подружилась. Хоффман подумал, что должен испытывать к ним благодарность, но почему-то не мог.

Дверь лифта открылась на темном нижнем этаже. Он знал, что у них полно сканеров, и именно сюда доставляют на вертолетах тех, кто получил серьезные травмы на лыжных курортах Шамони, Мегэве и даже Куршевеле. У Александра возникло ощущение огромных пространств, заполненных кабинетами и самым разным оборудованием, которые терялись в глубоких тенях — целое отделение, замершее и словно всеми заброшенное, если не считать маленького поста дежурного.

— Габриэль! — вскричал молодой человек с длинными вьющимися волосами, который направился прямо к ним. Он поцеловал ей руку, затем повернулся и посмотрел сверху вниз на Хоффмана. — Значит, привезла мне настоящего пациента разнообразия ради?

— Это мой муж, Александр, — сказала Габриэль. — Алекс, познакомься, Фабиан Таллон, дежурный лаборант. Ты помнишь Фабиана? Я тебе про него рассказывала.

— Не думаю, — ответил Хоффман и посмотрел на молодого человека.