Иная жизнь

После случившегося Е. Ф. стал меняться на глазах. Привычные жизненные интересы (выпить, закусить, приударить за противоположным полом) вытеснялись тягой к познанию основ мироздания, бередившими ему душу вопросами астрономии, физики, существования тонких миров и материй. Он стал много читать. Женился. Переехал в Подмосковье. И, видимо, совсем неплохо, что в голове Е. Ф. стали рождаться проекты, прожекты и предложения изобретательского плана. Мне пришлось с ними знакомиться; они в основном были наивны, прямолинейны и не выдерживали научной критики. Хуже было то, что Е. Ф. иногда давал прогнозы, которые наталкивались на дремучее непонимание окружающих. Действительно, как, например, проверить его публичное заявление, что «завтра в 16. 00 по Гринвичу на Филиппинских островах совершит посадку «летающая тарелка». У товарищей Е. Ф. по работе это вызывало или раздражение, или сочувствие, которое обычно выражают заболевшему человеку. Е. Ф. видит человеческие фигуры и многое другое там, где их не видят обычные люди, болезненно воспринимает критику, безапелляционно отвечает на любые вопросы.

А вот так называемый Ворзельский феномен. Погожим июльским днем в Ворзеле, недалеко от Киева, перешедший в 10-й класс Саша П. наткнулся на трехгранную призму высотой около метра, стоящую вертикально вблизи двух сосенок. Она была розово-оранжевого цвета и стояла в траве высотой 10–12 сантиметров. Переднее ребро не выделялось. Казалось, она выполнена из оргстекла, но солнечных бликов не было. Саша стал сближаться, бросая веточки и камешки. Тогда его поразило, что они свободно проходили сквозь призму, но сейчас говорить об этом уверенно он не может.

Трудно сказать, почему вдруг он стал на колени и просунул голову внутрь. Ему показалось, что в середине был какой-то темный конус. Сильный удар в голову отбросил юношу. Он побежал в лес, оглянулся. Призма стояла на месте. Минут через двадцать любопытство вернуло его. Призма исчезла.

Дней десять-двенадцать после этого Саша чувствовал себя «не в своей тарелке» — не мог заснуть, просыпался среди ночи, с трудом вставал утром. Случай с Сашей был условно назван «контакт второй степени с автоматом».

Но самое интересное произошло осенью, когда начался учебный год. Саша обнаружил в себе способность угадывать чужие мысли, например, предсказывать, кого сейчас вызовут к доске. Впоследствии, развивая проявившуюся способность, Саша стал бесконтактно диагностировать и даже лечить людей.

Вы уже поняли, что изменился психический стереотип и у Анатолия Малышева, но здесь все пошло на затухание. Хорошо, что его показания о встрече под Солнечногорском были записаны вскоре после случившегося. Сегодня Анатолий не помнит деталей. Хуже того, он не помнит даже основные эпизоды этой удивительной встречи.

Все это требует глубокого научного осмысления. На организацию исследований, получение результатов уйдут годы, десятки лет. А пока человечество, и принимая, и отвергая, набирает факты, продолжает движение по пути ползучего эмпиризма.

Пока ясно одно — проблема психодиагностики в свете проблемы НЛО приобретает новое звучание. В психиатрических лечебницах на врачебном учете находится немало людей с так называемым космическим диагнозом: кто-то куда-то летал, ктото говорил с «инопланетянами», кто-то видел что-то необычное. И подчас трудно разобраться, кто действительно болен, а кто, ставший очевидцем НЛО, из-за уфологической безграмотности врача переживает трагедию героя чеховской «Палаты номер шесть». И, конечно, есть третья категория пациентов. Это нормальные люди, но с повысившейся психофизической восприимчивостью.

Последействие типа 2: спонтанное проявление необычных способностей (озарение)

Прошло немного времени после встречи у Пироговского водохранилища, и майор М. В. совершил научное открытие. Понятно, когда открытием завершается многолетняя исследовательская деятельность. Но при всем уважении к М. В. нужно сказать, что таковой он не занимался. Занимался тем, что прикажут. И способностей каких-либо особых к науке не проявлял. И до встречи с пришельцами предмет открытия его особенно не занимал. Открытие касалось обороноспособности.

Его значимость была такова, что вскоре после доклада командованию М. В. благосклонно принял не кто иной, как сам руководитель ведомства и выразил свою благодарность. Ни до, ни после, насколько мне известно, озарения, подобные этому, М. В. не посещали.