Иная Богемия

Пробежав словно две безликие тени вдоль оврага, они остановились перед решеткой. Повозившись с замком, двинулись по короткому темному коридору и оказались перед капеллой Святого Вацлава. Сразу за ней виднелись резные двери, ведущие в собор Святого Вита. Стены, украшенные фресками и позолоченной лепниной, угрожающе нависли над ними, заставив Энн поежиться и на секунду усомниться в своей затее.

Эдгар тем временем выудил из рюкзака планшет и, поколдовав, усмехнулся. Камеры этой части Пражского Града закольцевали изображение в реальном времени и транслировали одно и то же, но все также правильно отсчитывая время.

План был прост: дождаться смены почетного караула в вечернее время, когда градные стражи[7] покидают пост на несколько минут. Тогда же и включить сигнализацию в самой отдаленной от Энн и Эда зале, отвлекая внимание. Не успеет стража вернуться, как они уже уйдут.

Согласно плану где-то далеко в здании запищала сигнализация. Торопясь, Энн оглядывалась в поисках дверей, ведущих в хранилище, как вдруг недалеко раздались тихие шаги. Энн приложила руку к груди, пытаясь унять бешено стучащее сердце, которое, казалось, могло выдать их. Эдгар вытолкнул напарницу в главный зал собора и, не придумав ничего лучше, они забились под скамьи для молитв.

– Ты отдавил мне ногу, – шикнула она напарнику, который полулежал, скрутившись на ее нижних конечностях.

– Прости, Энн, – прошептал мужской голос. – Ни черта не видно.

– Зачем я только рассказала тебе о короне? – сокрушалась она.

– Потому что сама трусила идти, – спокойно осадил он, прислушиваясь. – Никого. Можем выходить.

Эд выкатился из-под скамьи первым и рывком вытащил почти распластавшуюся Энн. Напарник уверенно двинулся в сторону алтаря. Эдгар был младше Анеты на несколько лет, а выглядел так и вовсе мальчишкой: с вечно растрепанными рыжими вихрами и крупными веснушками на щеках. Охотой на антиквариат он занимался, чтобы расплатиться с долгами своего неудачника-отца. Тот проиграл заем довольно крупному казино, а затем покончил с жизнью самым трусливым способом – застрелившись. Долги отца переложили на мальчишку, и Анете было искренне жаль Эда. Он ни в какую не хотел брать деньги у нее просто так. В сегодняшнюю авантюру Кинских втянула его, пообещав щедро заплатить за помощь, потому что действительно не решалась провернуть задуманное в одиночку.

Тихо ступая за напарником, девушка вытерла рукавом пыльную паутину, налипшую на волосы.

Зная, что нужно спешить, она все равно не смогла не рассматривать собор: в темное время суток он выглядел пугающе прекрасно. Многочисленные витражи пропускали лунный свет, который танцевал на скульптурах и картинах. Высокие белые своды, стрельчатые проемы и мраморно-холодные колонны создавали ощущение, что Энн очутилась внутри скелета доисторического монстра. В помещении витали ароматы ладана, потухших свечей и совсем немного – сырости.

Снова остановившись возле капеллы, они простучали стены, но ничего не обнаружили. В редких источниках говорилось, что в коронную палату можно попасть из капеллы Вацлава, но конкретное местоположение хода умалчивалось для сохранности величайших ценностей республики. Нужно было торопиться, у них оставалось не так много времени.

– Есть, – с облегчением прошептала Энн, услышав глухой звук от стука пальцев по стене.

Очертания двери с трудом угадывались, но Кинских знала, что она должна быть там. Замки и ручка оказались замаскированы фальшколонной, которая отъехала в сторону, едва Кинских к ней прикоснулась.

Вход в коронную палату запирался на семь замков, ключи от которых находились у президента, председателя палаты депутатов, председателя Сената, премьер-министра, мэра, архиепископа и настоятеля столичного капитула собора Святого Вита в Праге. Главная драгоценность покидала хранилище и показывалась публике в течение нескольких дней примерно раз в пять лет. Поэтому Энн подгадала момент, когда ее выставят и занесут обратно. Обычно после выставки реликвию не посещали и не трогали примерно с неделю, считая, что ей могут повредить даже перепады температур. Энн считала это бредом дилетантов, хотя в данный момент он был им на руку. Реликвией, за которой охотилась графиня Анета Кинских, была знаменитая корона святого Вацлава[8].

Эд ловко вставлял ключи в замочные скважины, продвигаясь снизу вверх. Когда седьмой ключ вошел в паз, Энн начала проворачивать самый нижний. В соборной тишине щелчки казались оглушительно громкими. Темными силуэтами они скользнули внутрь коронной палаты. Черный матовый футляр, похожий на огромное яйцо, лежал на постаменте в центре помещения.

Кинских застыла, не в силах поверить, что видит перед собой желанную реликвию.

– Энн? – окликнул напарник. – Энн! – снова шикнул он. – За дело!

Кинских опомнилась и начала доставать отмычки из потайных карманов одежды.

«Апчхи!» – громкий звук, усиленный эхом, наполнил палату. Даже в полумраке Эд смог бы увидеть, каким взглядом Энн прожгла его.

– Прости. Запах из кадил. Ничего не могу с собой поделать.