In The Deep

— Значит, среда, — крякнул Каору, теребя взъерошенную шевелюру. — Есть данные о враждебных факторах?

— Н-нет, — ответил Синдзи. Безо всяких колебаний ответил, а значит, он прямо спросил Яуллиса и получил прямой ответ. По крайней мере, кот ничего не знает об опасностях этого мира — что уже радостно.

— И что предлагаешь делать, капитан? — спросила я. Синдзи изучал содержимое экрана и очнулся, только услышав прямой вопрос.

— К-корабль сажать не будем. Высаживаешься ты и Рей. «С-сегоки» прикрывает из атмосферы.

Это, хм, называется «удар шокером из положения лежа». Я проглотила пару вопросов общеругательного свойства и перешла сразу к основному:

— Это почему еще?!

— Вот п-поэтому.

Он развернул экран ко мне. Данные активного сканирования показали, что на базе куча проблем: внутренние помещения были сильно повреждены, туда проникал активный воздух снаружи, подтекал реактор, что-то шевелилось в лабораторных оранжереях.

Но хуже всего оказалось то, что на базе оставались люди.

* * *

Трофейный штурмовик с Х67 трясло безбожно: в нижних слоях бушевало самое настоящее безобразие пополам с плохой видимостью. Я шла по очень крутой траектории, почти пикировала, обстоятельно скрипя зубами и стараясь не смотреть на свою спутницу. Участие последней из Аянами автоматически превращало высадку в очень короткое мероприятие, потому что даже после всех ухищрений Майи Рей могла оставаться в строю очень недолго — что-то около пяти часов.

С другой стороны, живое супер-оружие за спиной вселяло уверенность. Ледяную такую уверенность.

— Заходим на посадку.

— Я поняла.

Отплевываясь от обмена банальностями, я вырвала штурмовик из плотных облаков и включила маневровые двигатели. Отрыжки пламени задергали машину, а я только крепче вцепилась в штурвал. Меня прямо трясло от желания выжечь все вокруг места посадки — чисто по инструкции. «В случае враждебности территории осуществления бла-бла-бла, нанести много вкусной и высокоэнергетической благодати по площадям». Увы, флотскими правилами я руководствоваться не могла — по крайней мере, пока не найдены данные для хозяев этого бардака.

Штурмовик завис над посадочной площадкой, и я описала носом машины полный оборот в поисках потенциальных целей. Так мне эта база очень нравилась — сквозь прицельную рамку, когда пальцы лежат на спусках ударных авиапушек. Безымянная звезда, у которой были только координаты на карте, серо-голубым диском торчала в мареве густых туч, скоро наступала ночь, а по равнине за периметром бегали тревожные порывы ветра. Серые степные травы то опадали, то вздымались, и казалось, что степь встает на дыбы.

Выдох — и толчок. Я отстегнулась и выкарабкалась из пилотского кресла.

— Рей, готова?

Последняя из Аянами кинула и захлопнула поляризованное забрало. На случай контактов с местными аборигенами Рей засунули в скафандр — в смысле, в обыкновенный камуфляжный скафандр десантника с хорошей теплоизоляцией. Таким образом мы выигрывали и в конспирации, и по времени активности Аянами.

— Дай мне таймер, — попросила я, отворачиваясь.

— Четырнадцать триста семьдесят один, четырнадцать триста семьдесят, четырнадцать… — монотонно отозвались наушники.

Я закрыла свое забрало, ставя воображаемый «будильник», и проверила крепления оружия. Два скорчера, «флоганеф» и маленький квантовый нож — хороший стартовый капитал для усмирения особо буйных. Я не могла даже примерно представить, почему молчал «Ируил», так что никакое оружие не казалось лишним. Могла бы — и турбоплазменный излучатель прихватила.

Ноль следов инфекции снаружи, радиационный фон в пределах местной нормы, только у протекшего реактора повыше. Хаотично передвигающиеся люди. Куча биомассы в дендрариях. И нет связи с командным центром базы, где нам должны были передать данные.

Черт, этого хватит на отличный приступ паники.

— Работаем, — сказала я, вышибая пинком люк.

Снаружи уже темнело, ветер дребезжал в сетке периметра, а серая степь прерывисто гудела на одной ноте. Я висела в проеме и осматривалась: из планеты словно высосали все цвета, и мне представился полдень в этом мире — мерзкое, должно быть, зрелище. Очень рада, что не увижу.

— За мной.

Под подошвами скафандра что-то противно зачавкало, и я включила нашлемное освещение.

— Эм, Синдзи?

— Да, что т-такое?

— Полюбуйся, какая прелесть.

Я прикинула: подошва с форс-пакетами — сантиметров пять, значит, от земли до щиколотки все пятнадцать, и эти самые «все пятнадцать» оказались сплошной толщей клейкой дряни, которая сверху выглядела как покрытие посадочной площадки.

— Ч-что это?

— Протобионт.

Аянами, склонив голову, изучала студень, который у ее ног потихоньку покрывался тонкой корочкой льда. Фонари она не включила.

— А если конкретнее?

— Доорганический «суп» с примитивной мембраной, — сказали в наушниках с хорошо слышной дрожью в голосе. — Рей, а ты уверена…