In The Deep

Обормот кинулся к приборам, и я увидела, что на экраны сыплется информация об опознанных маркерах. А значит это одно: новая ударная группировка — это флот Империи. Я подошла поближе как раз в тот момент, когда корабли прыснули в стороны, формируя кольцо, а уже в следующую секунду вакуум тяжело плеснул, выпуская из изнанки флагман.

— Синдзи… Включаем форсаж и быстро-быстро валим отсюда.

— Ч-что?

— Это «Голод».

Когда война с баронианцами за рукав Ориона казалась неизбежной, Империя соорудила четыре ударные эскадры. Из нафталина спешно достали исторические аналогии, и за неимением лучшего пропаганда распиарила затертые имена: «Война», «Голод», «Мор», «Смерть». Одноименные дредноуты, возглавлявшие группировки, превосходили в классе все, что способно было уходить в изнанку, они могли ремонтировать свой эскорт, высаживать планетарный десант, столетиями рыскать по окраинам космоса, сжирая в своих реакторах планетоиды.

Их силуэты и метки до сорокового знака знал каждый курсант, и если хоть одна из четырех эскадр покидала Альфу Гидры, это означало одно: война.

Дредноут ощетинился вспышками маневровых двигателей, его группировка растягивалась в «трилистник», а я не могла понять, что здесь не так. Время? Нет, они прибыли не слишком быстро — в конце концов, Империя не зря кормит разведку, так что лоханки еще и опоздали поди.

Я стояла, чувствуя своим плечом напряженное плечо Синдзи, и рылась в оглушенной памяти, а когда откопала то, что искала, была удивлена. Корпоративная география никогда не была моей любимой темой.

Вот оно. Туманность Шрайка просто не было смысла защищать: когда Империя выкачала редкоземельные элементы и ценные газовые смеси, корпы Паракаиса в наглую принялись торговать с кем ни попадя. Слить неугодные корпы, растянуть силы противника и перещелкать их стелс-бомбардировщиками — вот краткое содержание тактики Империи. Хорошая война должна быть победоносной во всех смыслах.

Да, умный войд-коммандер может много заработать на бирже перед локальным конфликтом.

— Т-там становится жарко. Ты т-точно хочешь…

Я схожу с ума, мой идиот. И тоже боюсь этого корабля, так что пора быть честной с собой: я не готова. Давай. Подумаем потом, что здесь делает флот.

Я кивнула.

— Х-хорошо.

На обзорных экранах начался бой. Группировки обменялись торпедными ударами, корабли пришли в движение, уклоняясь от вспухающих сверхмассивных боеголовок, но дредноут пока молчал. Сцинтиане отходили, и я сцепила руки перед грудью:

«Давай, скотина, „Выжигателем“ их. Ты за нас не волнуйся, мы уже уходим, мы здесь лишние, но я, черт, не хотела бы оставлять ублюдков так…»

Смотри, Аска, ты еще совсем чуть-чуть Инквизитор — и не только на уровне навыков.

Я опустила взгляд. По флагману попала смарт-ракета, раскрашивая его щиты, но «Голод» все не отвечал. Было в этом что-то невыносимое, что-то жуткое и страшное, а если не лезть в мистику, то объяснение было только одно: дредноут на полную мощность использовал подпространственную связь.

На коммуникационной панели горел сигнал с позывными фрегата «Сегоки», и это был ответ, причем даже на те вопросы, которых я не додумалась задать.

И нападение сцинтиан, и спешка «Голода» — у всего этого была одна настоящая цель.

— Синдзи, — позвала я. — Ты, случаем, не в курсе, стоишь ли ты войны?

Глава 13

Хорошо, что на «Сегоки» нет таймера обратного отсчета для режима невидимости. Это бы непозволительно усилило драматизм ситуации. Я видела глаза Синдзи. Видела бьющийся маячок входящего сигнала. Видела отблески битвы в каких-то семи-восьми мегаметрах. Я видела все это — и, что еще хуже, я понимала обормота: вот оно — прими вызов, получи ответы. Верни себе пять лет или умри счастливым.

Только это ни разу не решение.

— Синдзи.

Он покосился на меня, чуть не дрожа от возбуждения. Ударить? Громко крикнуть? Засосать с языком? Просто отрубить сигнал? Нет, нет и нет. Увы, с обормотом придется разговаривать, если я планирую остаться с ним на одном корабле.

— Синдзи, послушай. Давай уходить.

— Они знают позывные «Сегоки», значит…

— Значит. Синдзи, тебе нельзя туда.

Вот так, Аска, вот так. Как с ребенком. И держи модуль связи на прицеле — чисто на крайний случай.

— Аска, но там!..

— Синдзи, нет. У тебя есть Рей. Ей нельзя туда. Ты об этом подумал?

«Черт, как же тебя клинит от этой памяти, болван?! Ты забыл, что у тебя корабль смертников, или тебе уже все равно?» О, видимо, нет, потому что в его глазах появилось что-то вроде мыслей, там больше нет одержимости, и это даже немного обидно: всего одно имя — и главная цель жизни уже на втором плане.

Добиваем.

— Как ты там говорил? Хочешь, чтобы она нормально жила? Так давай, действуй! Или ответь — и тем самым верни ее назад в лаборатории.