In The Deep

Ибуки промолчала, но было уже поздно: я увидела то, чего боялась. Не знаю, что там в прошлом у этой милой дамочки, но в настоящем у нее страстное желание быть первой в своем деле, и плевать на все. Она пожертвует даже друзьями, не говоря уж о случайных попутчиках, хотя какие там друзья у такого фрукта? Доктор Ибуки лихорадочно набивает баллы, утраченные в загадочном прошлом — и играет по-крупному.

Я натянула маску-компенсатор на лицо, полюбовалась на запутавшегося в рукавах обормота и пропустила Майю вперед: хочет — пусть идет, отправлю ее в шлюз вторым номером, если подхватит какую-нибудь пакость с той стороны. В трюме комками плавал пар, и в его клочьях статуей застыла Аянами. В положении ее тела я с изумлением и эдаким даже благоговением узнала восемнадцатую позу бифудху — так танцевали божки из какой-то древней религии: вроде потрясающе неудобно, но глаз отвести невозможно. Последняя доступная мне десятая стабильно выкидывала мой разум в измененное восприятие, и тренер-сцинтианин еще и хвалил ученицу. «На мастер-класс к ней записаться, что ли?», — подумала я, выискивая взглядом главный объект.

У ног Рей лежал тяжелый спасательный скафандр, опаленный с одной стороны. Густые потеки чего-то, похожего на застывший расплав активной керамики, покрывали всю грудь пришельца. Итак: стекло шлема затемнено, внешняя обшивка сгорела, значит, он остался без щитов в момент удара. Шансы на выживание у человека скверные, потому что без щитов в этой модели почти не работает компенсация инерции.

Очень хотелось огласить вердикт «или мертв, или „зазеркалец“» и открыть грузовой шлюз, но сначала стоит спросить Рей: как-никак это она с ним здесь не меньше суток обнималась. Сейчас настырная Майя деловито светила фонариком в рубиновый глаз и строго выговаривала пациентке.

— Я в порядке, доктор Ибуки.

— Рей, минус сто восемь — это недостаточно для такой продолжительной активности!

Ох, а я-то думаю, что ж так холодно…

— Я в порядке.

Аянами смотрела и мимо Майи, и мимо меня, а значит — на входящего в трюм Синдзи. Mein Gott, минус сто восемь… Это ж насколько горячей должна быть любовь, а? Хм, да и Ибуки не промах: понимает, на чьем она корабле, потому как сразу кинулась к своей условно-бессмертной подопечной.

Одна я, как дура, здесь туплю, ерундой голову забиваю.

— Рей?

Аянами обернулась ко мне и встала наконец по-людски.

— Что можешь сказать о нем?

— Он жив. Он человек.

Плохо. Потому что соотносится слабо.

— Как ты определила второе?

Тишина и полностью непроницаемое лицо — tausend Teufel, тяжко опрашивать человека с такой потрясающей мимикой. Подайте мне лучше того танцующего истукана, а? Пока я сверлила взглядом маску Рей, к ней подошел капитан, и выглядело это — ух. Они просто молчали, не обращая внимания на трескотню Майи, да что там, даже этот засланец из задницы мира, казалось, куда-то делся. И когда же эта несносная Ибуки поймет, что надо заткнуться?

Ээээ… Что это я?

— Гм, — сказала я. — Синдзи? Рей? Как насчет вернуться к предмету?

— За каждым объектом, который побывал по иную сторону изнанки или попал под влияние того мира, тянется струнное искажение, — сказала Рей, скосив на меня глаза. — За этим человеком — только остаточный след.

Она выстроила потрясающе длинную тираду. Неужели так хочет от меня избавиться?

А еще у Аянами есть «изнаночное зрение», оказывается. Неплохо так, потому что на корабле для этого сооружают установку в полтора куба по объему и под три центнера весом.

— Тогда зачем здесь было торчать сутки на морозе? — поинтересовалась я.

— Остаточный шлейф. Его надо допросить.

По всему видать, у меня складывается на этом корабле определенная репутация. Ну что же, будем оправдывать, наверное. Итак, нужно нам следующее…

— Синдзи, верни здесь нормальную температуру и стань около воздушного шлюза. Открываешь по первой моей команде. Рей, будь так добра, полезай в свою морозилку.

Тишина в трюме натурально повесилась, только кряхтели охладители, заполняя помещение холоднющим газом. Я застыла, переводя глаза с гвардейца на обормота, а потом Аянами кивнула и пошла к крио-камере, не оглядываясь на Синдзи.

«Ну, слава космосу, хоть в этом я главная».

— Майя, неси сюда все нужное и когда сочтешь возможным, выводи его из стазиса.

— Что-то еще прикажешь, Сестра?

Намек нетерпеливой докторши на мое инквизиторское прошлое я съела в один глоток, правда, досье Ибуки в черной книжечке обогатилось еще одним минусом.

— Да, Майя, что-то еще. Когда начнет приходить в сознание — выметайся.

* * *

Я нажала паузу и развернула изображение на все экраны. Огромные алые глаза, тяжелые веки, глубокие морщинки, поры и прочие прелести нормальной кожи нормального человека. Вся эта неприглядная картина для Ибуки была дерматологической картой, для Синдзи — просто увеличенной картинкой, для Аянами… Хм, пропустим. Так вот: я видела здесь правду. Святую, как непорочный Ннувиан.

— Итак, дамы и господин. Он не врет. Наш корабль обогатился еще одним беспамятным.