Что я — дурище, но дурище чертовски классное.
Когда я пришла в себя, космос выглядел совсем по-другому. Я пропустила всю изнанку, и очухалась сразу после выхода из прыжка.
— Аска, твои жизненные показатели стабилизированы, но я рекомендую пройти в медотсек для дренирования брюшной полости…
Кто это? «Сегоки»?
Под аккомпанемент перечисления того списка мясопродуктов, в который я превратилась, я встала. Кажется, в животе и впрямь много крови, ну, а на мышцы лучше внимания не обращать. «Маячки» в моем теле завывали, подтверждая сообщения виртуального интеллекта.
И это и впрямь больно, хорошо, что медотсек совсем рядом.
— Аска!
Я протерла глаза, и только когда это не помогло, сообразила, что пелена и кровавый туман — это внутри. Но по голосу вроде как Синдзи.
— Брысь с дороги. Не видишь — победитель идет.
Язык ворочался тяжело, но сболтнуть что-нибудь было критически необходимо.
Дверь разошлась, и я вступила в медотсек — здесь все блестело, задвигались приборы, почуяв добычу. Давайте-давайте, я вам задам задачку.
— Аска, т-ты… У тебя кровь по всему лицу!..
Я открыла глаза, любуясь потушенным светильником над головой.
— Реставрационные мероприятия успешно завершены, Аска, — доверительно сообщил голос.
Какой хороший голос — осталось вспомнить, где я. Госпиталь инквизиционной службы? Медотсек «Нигоки»? Нет, не пойдет — Красной больше нет, значит, я на «Сегоки» и накануне ушла от такого врага, от которого еще никто не уходил. Ну, этот Синдзи, конечно, уходил, но не из таких обалденных обстоятельств.
Память пощелкала звеньями и послушно свернулась, а я тем временем ощупывала результаты «реставрационных мероприятий»: лицо еще скользкое после гелевой обработки сосудов, во рту торчит какая-то дрянь — наверняка зонд. Тело ощущается — и телу, черт возьми, холодно, потому что проклятый коллоид, по-моему, везде.
Я села, и тут больничное оборудование додумалось наконец помыть болящую.
— Э, а ну, пошли вон, — сообщила я патрубкам, и они втянулись в операционное кольцо, а само кольцо пошло по направляющим к изголовью. Во всем теле плясали веселые искорки после реактивации нервных окончаний, тревожные «маячки» молчали, удовлетворенные состоянием хозяйки, и вообще — все удалось, как всегда.
На случай, если кому вдруг интересно, меня пересобирали по кусочкам три раза, и эти жалкие сорок «жэ» — не в счет. Это так, по мелочи, по краешку.
Я завернулась в выданную мне оборудованием простынь, задумалась было, где мой скафандр, и решила для начала помыться. Пол оказался теплым, и я прониклась к «Сегоки» самой искренней любовью. Вот что значит хороший реактор: можно не экономить даже на мелочах, и это после рывка, прыжка и интенсивной терапии, на которую энергии ухнуло караул сколько.
Я как раз обнаружила дверь в медицинский душ, когда комм-линк ожил.
— А-аска?
— А, привет. Я иду в душ, переключись туда, если настроен поболтать.
Я-то сама именно что настроена — не иначе, кибер-медики серьезно обкололи. Но это все ерунда, после такой победы можно и снизойти. И вообще. После такого поболтать хочется, и это очень, очень скверная особенность сингла: полное одиночество после боя. Вот так и влюбляются в виртуальные интеллекты кораблей, устраивают им синтезированные тела и бегают потом по полжизни от ликвидаторов Комитета этики.
В душе я сразу же обнаружила регулятор, выслушала негодование от мединтерфейса и поставила температуру на максимум. Жить — это вообще не очень здоровое занятие.
— Так что скажешь, Синдзи? — поинтересовалась я, зажмурившись под струями воды.
В комм-линке прокашлялись.
— Н-ну, что скажу. Сп-пасибо…
И снова — только шипение струй, плеск и гудящая кровь в ушах. Стенки крохотной кабины окутывал пар.
— Да на здоровье. Если ты не помнишь, то я тоже на «Сегоки», так что ради себя тоже старалась. И что за нездоровая тишина? Ты камеру наблюдения включил? — спросила я.
— Н-ничего подобного!
Я хмыкнула.
— «Сегоки»?
— Да, Аска.
— Камера в помещении, где я нахожусь, включена?
— Нет, Аска.
— Молодец, — сказала я вслух. — Где мы находимся?
— Пятый сектор, внешние п-пределы аграрного мира G78, — сказал Синдзи подозрительно ровно. Обиделся, не иначе. — М-местное название — Халона.
Я пошевелила пальцами на ногах. Я озадаченно потерла шею и уперлась лбом в стенку — все же душ непомерно расслабляет: карта сектора упорно не хотела вставать перед глазами.
— И что мы здесь забыли? Ты что, прыгал, пока я была в отключке?
— Ну, да. Мы тут п-по делу.
Как-то все интересно оборачивается, забавно, я бы сказала. Дел у него всего два: или бомбу сдать на ручки заказчику, или лекарство для его немертвой красавицы. Оба одинаково плохи для такой дыры, как Халона — здесь редкий спектр солнца, в котором растет фиолет, куча пузатых купеческих транспортов, биржи, мелкие наемные конторы.