In The Deep

Пресс пропал, а я рухнула на пол. Маячки еще блокировали боль, но левая рука шевелилась очень плохо. В голове утихал скрежет, унимались теплые вихри, и я на правой руке подтянулась к распятой Мане. И еще чуть. И еще. Ну, давай. Я видела только носки ее легких серебристых сапог, до них еще целая бесконечность, и мне надо успеть, пока…

— Что ты делаешь? — спросил бесстрастный голос сверху.

— Надо… Кое-что закончить.

И я не успела, потому что скрежет замолчал, пронзительно тикнув напоследок, и вся отсроченная боль рухнула на меня — одним огромным пыльным контейнером из-под сверх-топлива.

* * *

— Как тебе это удалось?

Уберите, мать вашу, свет.

Я втянула носом воздух и снова закрыла глаза. В них скопилась вся пыль этого древнего корабля и набились все осколки моего больного разума. Наверное. Иначе чего ж мне так больно смотреть?

— Аска, ты меня понимаешь?

Увы, да.

Я поняла, что отвечаю мысленно и приоткрыла рот. Челюсть оказалась слишком легкой и двигать ею получалось очень щекотно. «Черт бы вас побрал, чем вы меня накачали?»

— Понимаю.

— Кто я?

— Ты — последняя из Аянами. Зовут Рей.

— Хорошо.

Не вижу ничего хорошего — ну да ладно. Я подергала себя за ниточки: вроде все исправно: руки, ноги, голова. Голова. Там было… странно. Там было море образов, которых быть не могло, эти образы противоречили друг другу, в них была я, и было много чего разного вокруг меня. И маленький рыжик в персиковом платьице стоял над этой свалкой и пытался понять, что тут делать: разобраться или выжечь это все.

Выжечь… «А ведь ты уже сделала это когда-то, да, Аска? Но воспоминания — они не горят».

Я села и осмотрелась: типичная корабельная интенсивка, только большая и шикарная, и приборов много незнакомых. Мыслям было тесно в голове, они давили на непослушные мышцы лица, и в зеркальной ряби хирургических лючков отразилась улыбка.

— Ты готова?

Ах да, Его Тень.

— Готова.

Черт, я улыбаюсь. Мне страшно смотреть в тот завал, который открылся на месте моей красивой и идиотской памяти, мне тупо страшно, мне больно, но я улыбаюсь. Пойти к Его Тени? Да запросто.

— Тогда идем. Как тебе удалось выстоять против Киришимы?

Она многословна. Она любопытна. А я переспала с парнем ее мечты.

— Это? Это пустяки. Еще один подарок моей мамы. Я ведь должна была быть лучшей.

Мама.

Да, воспоминания не горят, и поздно уже начинать об этом жалеть, пора начинать наслаждаться и забить наконец на то, что идущая позади Рей Аянами высверливает мне взглядом дыру в затылке. Я побывала в мирах, которых не было, нашла то, что искала, то, что возвращалось ко мне во снах, и вот теперь поняла, что должна смертельно бояться, испытывать к себе отвращение. По идее, конечно, должна.

По факту… По факту все сложно.

— Дальше иди сама.

Я взглянула на двери, оглянулась на Рей. Удивительно, но даже погруженная в мысли, я помнила каждый свой шаг, каждый поворот и лифтовый прыжок. Рука об руку с такими мыслями необычайно приятно начинать аудиенцию у Его Тени.

— Капитан Сорью.

Его Тень обнаружился в центре стрельчатого зала. Точнее будет сказать — у центра, потому что господствующее положение здесь занимал все же не канцлер. В сердце помещения мерцала алая полусфера, метров так пять-шесть радиусом. Она росла из пола, опоясанная кольцами, окутанная голо-панелями и старыми примитивными экранами.

Вот у одного из таких пультов и стоял невысокий человек в длинном сюртуке.

— Подойдите.

Опять это ощущение: голос звучит прямо внутри, словно дублированный какими-то системами. Системами паникующего организма, не иначе.

— Взгляните сюда.

«Я забыла поклониться. И вообще забыла поприветствовать его», — подумала я, повинуясь скупому жесту. Экран, на который указывал канцлер, показывал схему чего-то странного: какое-то древнее светило, одна из финальных стадий основной последовательности звезд. Вокруг плавали планеты, окруженные космическим мусором, виднелись останки циклопической космокреации.

Системе были миллиарды и миллиарды лет, и похожа она была на… Черт, на систему Червей Пустоты, только очень заброшенную. Или, например, проутюженную имперским флотом.

— Это не наш мир, Сорью, — предостерег Его Тень.

Вырезанная в алом полумраке фигура изучала тот же экран, заложив руки за спину.

Я молчала. Если меня спросят, я скажу. Но не раньше: хоть как просветлело у меня в голове, алая сфера и канцлер давили на психику поистине чудовищно. И Его Тень, видимо, прекрасно это понимал.

— Запомнили координатную сетку?

— Так точно, канцлер.

— Координаты матрицированы, шестимерны.

Я кивнула себе: привязка все же к нашему пространству — трансаверсальная привязка, высшая войд-навигация, которую я помнила только чудом. Ну и каким-то захолустным краем памяти чуток. Чисто теоретический курс, как мне всегда казалось.

— Так точно, канцлер.

— Это точка вашего выхода, Сорью.

Цель. По ту сторону изнанки, в Закате, в «зазеркалье». Империя собрала всех, кого могла, — и решилась.