Инь, янь и всякая дрянь

– Уже сказала – «Хорошо».

– Кому? – зашипела Карц. – Лично мне плохо от твоей манеры беседовать.

– Поэма «Хорошо», автор Владимир Маяковский.

– А-а! Ну это тоже старье!

– «Оза», – буркнула я.

– Коза? – не поняла Карц.

– «Оза», – повторила я. – Произведение Андрея Вознесенского, замечательная любовная лирика, посвященная его жене Зое Богуславской.

– Ты еще египетские пирамиды вспомни… Назови сегодняшних!

– Не знаю, – сдалась я.

– Вот блин!

– А зачем тебе?

– Надо! – буркнула Марта. – Ладно…

– Стой!

– Ну?

– Скажи своему кавалеру, который поиздевался над девушкой, упомянув стихи Гоголя, что советуешь ему почитать пьесы Диккенса и батальные романы Чехова.

В ухе вдруг запикало.

– Что ты делаешь? – удивилась я.

– Вбиваю в мобилу инфу, – пояснила Марта. – Значит, пьесы Диккенса и фатальные романы Чехова?

– Не фатальные, батальные.

– Ну ё-моё, офигеешь тут… – заявила Карц и отсоединилась, забыв сказать «спасибо». Впрочем, про «до свидания» она тоже не вспомнила.

Я попыталась засунуть мобильный в карман, чихнула и вдруг почувствовала, как меня сзади гладит чья-то рука. Прикосновения были нежными и быстрыми, они, с одной стороны, напугали меня, с другой – обрадовали.

– Здрассти, – вежливо сказала я. – Простите, конечно, но не могли бы вы мне помочь? Застряла тут случайно. Я сняла домик в поселке «Лучшие времена», пошла погулять, облокотилась о забор, деревяшки разъехались…

– Фр-хр, – сказал подкравшийся.

– Пафнутий! – осенило меня. – Мерзкий осел! Ты опять бродишь по деревне? Отцепился от привязи?

– Фр…

– Гадкий Прокопий!

– Хр…

– Сейчас же убирайся прочь!

– Хр-фр.

– Не вздумай вытирать свою слюнявую морду о мой кардиган! – возмутилась я. – Хватит с меня порванной футболки. Думаешь, легко найти красивые вещи? Да и стоят они не две копейки.

– Р-р-р.

Я решила лягнуть ишака ногой, но номер не прошел.

– Прокоп, ступай вон!

– Ф-р-р.

Я набрала полную грудь воздуха и тут поняла: странное дело. Одна моя половина находится на территории «Лучших времен», вторая осталась в саду дома престарелых. Гадкое четвероногое, чье имя я не способна запомнить, гуляет по деревне. Значит, Парфен никак не может находиться со стороны интерната!

– Р-р-р, – грозно заявил ишак, – р-р-р…

С огромным трудом я повернула голову, скосила глаза и увидела… чудовище размером с теленка. Из черного тела, похожего на бочку, торчали четыре мощные лапы, шея, обхватом в метр, переходила в будкообразную голову. Из раскрытой пасти свисал нежно-розовый язык, с которого капала слюна.

– Р-р-р, – повторил монстр, – р-р-р.

Верхняя губа собаки Баскервилей поползла к носу, обнажились желтые, треугольные, невероятно похожие на акульи зубы.

– Р-р-р.

– Мама… – без звука сказала я. – Песик, не трогай меня! Тетя невкусная, жирная, получишь цирроз печени. Собакам нельзя много сала!

– Гав! – заявил волкодав и схватил меня за рукав кардигана.

Дальнейшее помнится с трудом. В теле откуда ни возьмись появилась гибкость, изогнувшись кошкой, я легко просочилась сквозь забор и быстрее легконогой лани понеслась вперед по широкой тропинке. Ветки больно хлестали по лицу, под ногами что-то хрустело и чавкало, я спотыкалась о камни, но устояла, не упала и в конце концов вылетела на полянку, к избе Домны. На скамейке, сложив руки на коленях, сидела худая девушка с головой, замотанной платком.

– Устя! – в изнеможении прошептала я. – Помоги, меня хотят сожрать!

Устинья вскочила, кашлянула, схватилась за грудь и, не сказав ни слова, кинулась в избу. В ярком лунном свете только вспыхнули огнем пуговицы кофты, в которую была одета девушка. Я судорожно оглянулась. Никого. Собака-людоед решила не преследовать добычу – то ли она побоялась лезть на чужую территорию, то ли решила внять моему совету и не употреблять жирную пищу.

Я рухнула на скамейку и попыталась перевести дыхание. Почему медсестра Женя ни словом не обмолвилась о том, что территория дома престарелых охраняется служебными собаками? И парочка немолодых секьюрити у ворот промолчала о наличии псов. Может, им велено держать язык за зубами, потому что администрация хочет сэкономить на корме для животных? В определенный час зверей отпускают, и те сами добывают себе пропитание? Одним посетителем меньше, одним больше…

Сердце перестало колотиться о ребра. Я потрясла головой. Ну и чушь иногда лезет в голову! Скорей всего, в редко посещаемой части парка поселился бродячий кобель. И, как я уже не раз говорила, во всем плохом есть много хорошего. Испугавшись, я смогла-таки пролезть на территорию «Лучших времен». Правда, лишилась кардигана, пришлось вывернуться из трикотажной кофты, которую чудовище ухватило за рукав. Жаль новую вещь, но она ничто по сравнению с моей жизнью.

– Кто тута? – прошептал кто-то, высунувшись из домика Домны.

– Сергеева из «Марфы», – тихо ответила я.

– Фу, напужали… – выдохнула Устя, выходя из избы. – Сидела, отдыхала, туточки прется кто-то лошадью, деревья топчет! Думала, Змей Горыныч летит, мне мама про него сказывала.

– Извини, Устя, я слежу за здоровьем, бегаю по вечерам, пытаюсь вес согнать, – бойко соврала я.

– Вы и так красивая, – заявила девушка.