In convertendo. Рассказы

Бероальду пришлось уйти, и, как известно, он повернул направо, так что теперь он повернул налево и оказался будто в Лабиринте(ибо с ним уже не было проводника), который и Дедала ^{26}поставил бы в тупик. Тысячу раз он поворачивал и опять поворачивал, но место было такое большое и темное, что каноник едва не впал в отчаяние. Наконец он вышел на освещенное место, где лампы свисали на золотых цепях как будто из ниоткуда, но света было достаточно, чтобы рассмотреть фрески на стене. В самых прекрасных красках, не говоря уж о величественном золоте, изображались все стадии Великого Делания Сынов Мудрости, или Небесный Брак, последовавший за Нагревом, Рождением Орла, Возрождением Ворона, Великой Процессией, Факелоносцами, Ночной Бурей, Белой Женщиной в Алом Поле, Сыном, благословленным Огнем, так что Бероальд донельзя изумился, но ничего не понял, ибо не знал ни первосути Делания, ни того, как Белая Женщина соединяется с Красным Мужчиной. ^{27}Вот он и бродил, и бродил по Лабиринту, переходя из света в тень и из тени в свет, то и дело посматривая на сладострастные картины, поразившие его, ибо он не понимал дух, а понимал лишь букву. Наконец, усталый и измученный, он вскричал:

— О Господи, если бы я мог сесть на солнце и выпить доброго вина, ибо этот лабиринт стал для меня тяжелым, но не просветившим меня трудом.

Едва он это произнес, как в стене показалась дверца, над которой было написано SOLUS INTROITUS [31]IN V. S. D. М., так что Бероальд поднял засов и вошел в нее, после чего его черные одежды стали белыми и в руке, сжимавшей воздух, оказалась фляга с вином. Ему удалось-таки вырваться из лабиринта и достичь того места, которое называлось Небесный Хаос Чародея, где нижнее солнце светит всегда, доводя чудесные плоды до совершенного состояния. Это место было окружено стеной из высоких, с густой кроной черных деревьев, там же раскинулся луг, поросший нежной травой, и на нем стояли скамьи, на которых можно было лежать и греться в солнечных лучах. Бероальду открылись знаменитые Семь Источников, которые располагались вокруг Дерева Второго Сока, и были они в точности такие, как в описаниях известных ему авторов.

Первый — это источник Духовного Солнца, он напоминал золотую чашу с начертанными на ней тысячью именами: Процессом, Увеличением, Цветом, Огромностью, Глубиной, Звуком, Гатосом — короче, с тем, что шепчут в Дверь. Вы понимаете, о чем я говоря, так что молчите! Чаша казалась бесконечной, и никто не определил бы, насколько она большая; воистину, она была подобна золотистому морю, бьющему ключом вечной весной, в его глубинах отражалось все сущее, его волшебными водами были омыты многие из написанных книг.

Второй — источник Духовной Луны, из вод которого выходят прекрасные девицы с чарующими формами, созданными квинтэссенциональным процессом. По виду он напоминал световую спираль, бесконечно поднимающуюся вверх, словно копье, вылетающее из воды. Когда-то каплей Лунной воды философ помазал свою флягу, и с тех пор она полна вина.

Третий — источник Духовной Венеры, видом напоминавший сферу, всю в красноватых отблесках света. Здесь Учитель видел свои путешествия и открывал путь к постижению, ибо сей источник заключает в себе все философии: в нем можно зреть полет звезд и самую главную тайну рода дураков, можно обнаружить мистическую суть или открыть смысл слов « ».

Четвертый — источник Духовного Меркурия, Серебристой жизни,заполненный по края густой липкой спермой, которая бежит вокруг земного шара и из которой взлетают голуби, устремляющиеся в небеса. В одной из древних книг я читал, что эта жидкость — семя мира, заставляющее все плодоносить; о нем в символическом виде повествовали те мистерии Приапа, отца Требухи, которые теперь считаются непристойными.

Пятый, шестой и седьмой источники не были, как вы, вероятно, подумали, источниками Сатурна, Юпитера и Марса, но представляли собой зеркала, в коих любой человек видит то, что хочет увидеть: города, девиц, танцы, облака, звезды, спирали, фразы, аллегории, трактаты, краткие изложения трактатов, фолианты, песни и речитативы, иероглифы, грезы, теннисные мячи. В них хорошо искать веселые изречения тем, у кого засохли мозги, или искать солнце в темные дни, когда идет нескончаемый дождь; эти зеркала поучающие и таинственные и годятся лишь для мудрецов.

Бероальд предавался постижению явленных ему тайн и не поднимал взгляд на то, что было посередине, как вдруг услышал:

— Сначала отпей, а потом проси, что хочешь.

Он увидал рядом старика в сером, как пепел, балахоне.

— От чего мне отпить? — спросил каноник.

— Отпей из сосуда наслаждения, что у тебя в руке; это настоящее вино, приятное питье и ортодоксальный комментарий; оно все объясняет, наполняет голову теплом, а темные углы светом.

Бероальд отпил и сразу стал храбрым, поэтому сказал не раздумывая:

— Я пришел сюда в поисках Альгарума, то есть за тем, что заключено в плоде Дерева Второго Сока.

— Откуда ты пришел?

— С Земли?

— Что такое Земля?