Импотент

А еще спустя некоторое время троллейбус стал подходить к его остановке. Повернувшись к выходу, Н. неожиданно обнаружил перед собой тылы той самой девушки, тоже собравшейся выходить. Ласки наспех он не любил, но… — «хоть шерсти клок». Поэтому стал действовать по привычной схеме, только в ускоренном режиме: обозначил касание бугорком члена левой девичьей ягодицы, чуть позже тыльной стороной кисти прижался к ягодице правой («полушария у нее неплохие, в меру упругие и круто очерчены» — отметило сознание), затем, не ощутив противодействия, ухватил ладонью уже уверенно ее правое бедро и прижался подросшим членом более тесно, благо окружавшие, толкаясь, помогали. В итоге он стал потискивать соседку с определенной ритмичностью, и тут она, теряя равновесие, взялась левой рукой за потолочный плафон. Без колебаний хищная ладонь господина Н., протиснувшись мимо соседа, сжала левую грудку девушки, тут же заколотившуюся, живую. Кровь ощутимо запульсировала в области таза незадачливого господина, член рванулся, вмялся в ягодицу до предела, и семя изверглось — в трусы и брюки. Тотчас дверь открылась и впередистоящие стали выходить. Вышел и Н., бросив взгляд на слегка ошарашенную, но так и не обернувшуюся («слава богу!») девушку, и понуро заковылял от остановки, прилипая ногой к брючине. Привычное раскаяние охватило его, он шел, плохо разбирая дорогу, но все же в верном направлении, в сторону НИИ.

Впрочем, минут через пять, господин Н. стал замечать и приветствовать попутно двигающихся сослуживцев. Вдруг уже на пороге родного учреждения он резко развернулся и, рискуя опоздать, стремительно вернулся на квартал назад, в булочную, где купил излюбленный своими сотрудниками черный хлеб и кулек шоколадных конфет — для дам. К вахте Н. подошел со звонком.

Этот регламентирующий звонок в совокупности со строгой системой пропусков не раз вызывал легкое недоумение и веселые насмешки у многочисленных командированных смежников. «Что поделать, таков бзик нашего директора, — разводили руками аборигены. — Пошли-ка лучше в сектор да дернем по маленькой». И дергали, бывало, до вечера за все более сумбурными разговорами, преимущественно, геологической тематики. Кстати, в постсоветское время пропускной режим сыграл положительную роль, оградив институт от нашествия назойливых коробейников и просто воришек.

— Салуд, камрады и фемины! — звучно поздоровался господин Н., входя в давно обжитую обширную рабочую комнату, заставленную шкафами, столами, стеллажами, компъютерами и прочим офисным оборудованием, среди которого разместились, делясь субботне-воскресными впечатлениями, четверо мужчин и три женщины — коллектив сектора 2 лаборатории региональной геотектоники.

— Привет, привет, копуша. Хлеба купить не забыл?

— А конфет? — прорезался воркующий голосок.

— Как можно… — с легкой укоризной ответствовал Н., выгружая покупки на кухонный стол в уютном закутке. — Чай я не враг себе. Ну, что интересного из ваших баек мной пропущено?

— Ничего, Андреич, мы же только собрались…

И покатился вполне обычный для понедельника разговор: о посещении дач (видимо, последнем перед надвигающимися холодами), выходах с детьми в театр и кино, вылазке самой молодой в секторе Леночки Серовой с группой институтских спелеологов в Тайнинские пещеры…

— Там же темно, Леночка, грязно и тесно! — ужасался Н.

— Что Вы понимаете в удовольствиях, Сергей Андреич, — смеялась Леночка.

Между тем пили чай, и Н. легонько шлепал по рукам камрадов, втихаря тянувшихся к конфетам.

— Сказано же, только для особ в юбках; вот наденьте юбки, тогда пожалуйста…

— Но Лена в брюках, — слабо сопротивлялись мужички, — да и ты, Андреич, конфеты трескаешь…

На что господин Н. картинно разводил руками и возносил очи горе.

— А что, шеф у себя? — спросил он, мотнув головой на боковую закрытую дверь.

— Где ж ему быть? — пожали плечами сотрудники. — Работает, сердешчный.

Спустя полчаса гомон утих, все расселись по местам, прильнув к микроскопам, стереоскопам и компъютерам, а Н. прошел в смежную комнатку, где рядом с шефом было его рабочее место.

— Привет, — сухо поздоровался начальник сектора. — Звонил завлаб, просил нас присутствовать в десять на обсуждении отчета третьего сектора. Ты ведь знакомился с их материалами?

— Знакомился, — вяло ответствовал Н.

— Ну и что скажешь?

— Что-что, похоже на халтуру. Но завернуть их все равно не дадут: срыв задания, последующие осложнения с финансированием… Да и другие не поддержат — и так нас с тобой считают чересчур «вумными».

Шеф, худощавый, черноволосый, с резкими чертами лица, поиграл желваками, вперив взгляд в стену, затем перевел их на собеседника:

— Все равно промолчать нам нельзя. При каждом удобном случае надо высказывать свою точку зрения. Вспомни: десять лет назад мы были со своей геодинамикой одни, а теперь и в первом и в третьем секторах появились свои мобилистские модели…

— В гробу бы я их модели видел, — мрачно заметил Н. — Такие вот «единомышленники» и губят новые идеи на корню.