Имперский ястреб

Он сделал знак слуге, и тот поспешно удалился куда—то. Вернулся он, неся в руках обитый бархатом длинный и узкий ларец. Ридриг принял ларец из его рук и вручил мне. Открыв, я обнаружил там меч в кожаных ножнах. Конечно, оружие было великолепно – разве могло быть иначе? Старинная гномья работа, серебряная сталь. Такую получают, при выплавке добавив в металл крупицу паурония и произнеся соответствующие заклинания. Полученная сталь удивительно, неправдоподобно крепка, оружие из нее никогда не тупится, к тому же обладает магическими свойствами – его нельзя украсть или отобрать, меч знает своего хозяина. Его можно только подарить или передать по наследству. Рукоять, простая и удобная, была гладко отполирована, гарду покрывали руны заклинания, благородный клинок сиял, как зеркало. Никаких лишних украшений на мече не было, лишь под самой гардой, в основании клинка, мерцал крохотный изумруд. Я благоговейно рассматривал совершенное оружие.

– Это из моей коллекции, – произнес император, – когда—то он принадлежал Ридригу первому.

– Я не могу, ваше… – начал было я.

– Ну конечно можешь, Рик! – воскликнул Ридриг. – Он твой.

Мне всегда казалось, что я равнодушен к оружию, но этот меч словно притягивал меня, манил, обещал невероятные приключения и славные победы, звал куда—то к другой, интересной и полной опасностей жизни. Не хотелось выпускать его из рук, и я зачарованно спросил:

– Как его имя?

– Честный, – ответил император. – Он очень подходит тебе.

Ридриг встал из—за стола, давая понять, что ужин окончен.

– Уже поздно, Рик, ты можешь ночевать во дворце, – сказал он. – Покои остаются твоими навсегда. А завтра поезжай смотреть свой новый дом, надеюсь, он тебе понравится. Кстати, завтрашний день объявлен ежегодным всенародным праздником – днем Сайваара.

Чудны твои дела, всеблагой Луг!

* * *

– Ты понимаешь меня? Мне, даже мне ничего не удалось узнать.

– Но при чем здесь я?

– Это работа для тебя.

– А если я не хочу?

– Не забывай, откуда я тебя вытащил! Никогда не забывай этого, если хочешь жить.

– Да, господин…

– И не спускай с него глаз. Выспрашивай, подглядывай, подслушивай, делай что хочешь – мне необходимо знать, на кого он работает!

– Бастард! Мне становится дурно от одной только мысли…

– Значит, поменьше размышляй.

* * *

И грянул народный праздник! С самого утра на площадь Семи королей выкатили бочки с вином, пивом и старкой – пей, не хочу! Бойкие лоточники торговали пирожками с требухой, мясом, капустой – гент за штуку, жареными сосисками – гент за пару, яблоками, огурцами, и прочей нехитрой закуской. Между пьяными компаниями сновали бродячие фокусники, певцы и музыканты, гитане с дрессированными медведями, гитанки с картами… а сколько было воров, решивших половить свою удачу в карманах подгулявших ремесленников! Любит наш народ праздники, при этом ему совершенно неважно, по какому поводу ликовать. Пиво, старка бесплатно – что еще нужно для счастья? Гуляй, рванина! Ну, а власть имущим это лишь на руку. Пусть веселятся, пусть пьют – лишь бы не бунтовали.

Я с трудом продирался сквозь заполонившую площадь толпу к улице Розы ветров, уже жалея о своем решении пройтись пешком. Демон меня дернул! Предлагал же лакей (или дворецкий, я не разбираюсь) заложить карету. Впрочем, ничего особенно неприятного не произошло, народ находился в той стадии опьянения, когда душу переполняет чувство любви ко всем окружающим. Позже, ближе к вечеру, хмель ударит в буйные головы, и многих потянет в драку. Тогда и начнется самое интересное: стенка на стенку, квартал на квартал, поножовщина… А потом городская стража растащит особо рьяных в Счастливое местечко, трупы – в ров при кладбище, где о них позаботятся могильщики. Те, кто способен идти, разбредутся сами, унося менее подвижных собутыльников. Ночью уборщики выметут мусор, уберут пустые бочки, присыплют кровавые пятна песочком, и к утру площадь перед дворцом снова приобретет свой обычный вид. Меня пьяная толпа ничуть не пугала и не раздражала – и не такое повидал в Портовом квартале. К тому же, человека в форме лейтенанта Ястребов никто задирать не пытался, и даже карманники обходили стороной. Только больно уж медленно приходилось двигаться, обходя очереди, выстроившиеся у бочек, шумные компании и стихийно возникающие представления бродячих артистов.