Имперский Грааль

Голос веселый. Химия гормонов, говорите? Как она действует по беспроводной корабельной связи, в наших герметичных отсеках? И кого они удержат, эти герметичные двери? Что она везет с собой на Зиглинду? Бога, демона или, может быть, Грааль?

– Ты, – спросила она, прикрыв рукой трубку, словно таилась, – придешь?

В трубке помедлили, а после ответили:

– Да.

* * *

Истоптанный снег опустевшего лагеря и звенящая тишина, подпирающая черные деревья: таким Брюс увидел мир наутро, когда «челнок» миротворческой «Эгле» забрал отсюда почти всех. И Рассел, удивительным образом стряхнувший лет… сколько? Десять? Вся энергия вернулась к нему, как только он снял с себя ответственность.

– Уверен, что обойдешься без меня? – спросил Рубен.

Отчим кивнул, буквально лучась энергией сквозь кожу. Из него выйдет прекрасный директор богадельни, но, если можно – не сегодня!

– Ты помнишь правила игры – планету выиграет последний, кто на ней останется. Я продиктовал им так: уходишь ты – уходят Волки.

А колонисты покидали Авалон неохотно. Когда забрезжила надежда, им стало казаться, что это они отстояли – а правильное слово «высидели»! – свой новый дом. Что это они проявили стойкость. Фактически подразумевалось, что они вернутся со вторым десантом, с новым караваном, смонтируют себе новые домики на кислородной планете Авалон и может, даже будут иметь преимущество перед поселенцами второй волны – это смотря как договорятся в Комитете. Но все же для человека, который шествует мимо тебя на посадку и бросает тебе последний взгляд, будто не прошел во второй тур, это чертовски напоминает поражение. Дальше за тебя играют другие, а ты… ты слаб. Ты сошел с дистанции.

И это намного лучше, чем «ты умер».

Трое стояли посреди бывшего лагеря, озирая брошенные палатки, растрепанные ветром и просевшие под тяжестью снега.

– Ну, – сказал Брюс, – мы победили?

Норм слушал тишину, как зверь. Рядом стояла Морган, будто бы совершенно в своей тарелке. Незримо присутствовал Алькор.

– Не совсем. Раз уж взялись, разыграем комбинацию до конца. В рамках спущенных нам правил 30 больше не претендуют на Авалон.

– А с Новой Надежды, – ухмыльнулась Братислава, – я тут тоже никого не вижу. Мы все пантократорские.

– Напомни, – сказал Рассел, – кому тут надоела эта воскресная школа? Нужна Пантократору еще одна планета, а галактике – третья сила, стремящаяся править первыми двумя?

Морган пожала плечами:

– Может, тогда монетку бросим, чей это будет камушек?

– Я бы бросил, если бы мне было все равно, – ответил отчим, и Брюс, кажется, понял, почему Братислава готова отдать за него жизнь. Он говорит с ней откровенно и на равных. Для женщины это больше, чем секс. И реже. И стоит дороже. – Давайте, пошевеливайтесь. У нас много работы, и сделать ее нужно быстро.

И больше нет нужды таиться: откуда-то выволокли мотосани, набросали туда оборудование, все консервы, которые остались, деку связи – нас больше не глушат, и теперь мы можем сами связаться с крейсерами на орбите. Ни один из них еще не покинул пространство Авалона. Вердикт не вынесен, игра не доиграна. Никто пока не сказал: «Планета моя».

Накануне «финальная тройка» провела ночь над картой, прокладывая оптимальный маршрут от одной кислородной башни к другой. Рассчитали, что на все про все им надо пару дней. На орбите потерпят. Эти башни, они ведь у нас не только автономные саморегулирующиеся устройства с системой телеметрии, это еще и планетарная сеть связи. Все, что требуется Алькору – это вмонтировать в каждую авалонский кристалл.

Ветер, скорость, мелкий острый снег в лицо и тысячи металлических ступеней внутри пустотелого цилиндра башни, словно клавиши, по которым бежим мы, ввысь и ввысь, как ноты победного гимна. И еще звон растяжек – наша эолова арфа, а сама башня внутри – большой, устремленный в небеса горн. Мы играем в свою игру. Норм ждет в санях, внизу, а мы вдвоем, наперегонки, подгоняем друг дружку насмешливыми окриками и взглядами, будто у нас крылья на пятках, падаем грудью на парапет и кричим сверху, захлебываясь ветром и высотой: «Эта планета – мояаааа!» Алькор, опробуя каждый новый кристалл, пыжится и сдержанно рапортует: «В системе!» Заканчивая, спускаемся вниз, с гиканьем съезжая по спиральным перилам, рушимся плашмя в кузов саней, перекусываем на ходу плиткой рациона. Прессованный рис, искусственные протеины. Безумно весело и достаточно круто даже для Морган. Нет, это не армия. Это боевая группа, а еще – это моя семья.

Все Эстергази.

* * *