Имперский гамбит

– Я такого не заказывал, – заметил Дойл.

– Вне всякого сомнения, – улыбнулся мужик на кровати. Впрочем, он энергично поднялся на ноги, подошел к Дойлу и протянул ему руку. – Меня зовут Винсент.

– Дойл, – машинально представился бомбардир, пожимая протянутую руку.

– О, я знаю, – отмахнулся Винсент. – Поверьте, мне пришлось изрядно поработать, чтобы обеспечить эту встречу. За мной следят, видите ли.

– Кто? – спросил Дойл, хотя это было ему совершенно неинтересно. Он уже понял, чего следует ожидать от этой встречи, подготовленной с большим трудом. Неприятностей.

– Враги, кто ж еще, – отмахнулся Винсент. – Скажите, вы готовы послужить Империи?

– Я и сейчас ей служу.

– Я имел в виду службу несколько другого рода.

– А кто конкретно за вами следит? – поинтересовался Дойл. – УИБ?

– Если бы, – сказал Винсент, доставая из кармана удостоверение полковника. – Я сам служу в УИБ, капитан Дойл.

– Тогда кто же за вами шпионит?

– Я же сказал, враги, – серьезно ответил Винсент. – Настоящие изменники. МДВ.

Дойл хмыкнул. Люди из Министерства духовного воспитания вряд ли бы одобрили эту встречу в борделе.

– Услуга, о которой пойдет речь, может оказаться смертельно опасной, – сказал Винсент. – Но я не могу поручить ее никому из своих людей. Мне требуется человек со стороны. Человек, никак не замешанный в наши дрязги. И эта услуга может оказаться очень важной для интересов Империи.

– Мне не очень-то хочется подставлять собственную шею, – сказал Доил. – Чего ради я должен это делать? И с каких пор УИБ не в состоянии само решить свою проблему и приглашает дилетантов со стороны?

– Это очень долгая история, – сказал Винсент. – И я могу рассказать вам только ее часть, дабы не подвергать опасности других людей.

– Попробуйте, – решил Дойл. Даже если он в итоге и откажется, у него все равно напрочь отпало желание весело провести вечер.

Двумя часами позже Винсент Коллоджерро вышел из борделя.

Уломать Дойла оказалось совсем не сложно, но наряду с удовлетворением оттого, что он не ошибся в выборе человека, Винсента мучила и тревога.

То, что они задумали, было чертовски опасно при любом раскладе, и дело, порученное им Дойлу, никак не способствовало снижению уровня угрозы, а наоборот, повышало его. Но Винсент обязан был попытаться.

Потому что Империя – это не только планеты и боевые корабли. Империя – это люди.

Винсент понимал, что в такого рода делах всегда приходится кем-то жертвовать. Надо только постараться свести жертвы к необходимому минимуму. Знать бы только, где он, этот минимум.

Винсент огляделся в поисках слежки. Сам факт, что он на три часа избавился от агентов наблюдения МДВ, мог спровоцировать его врагов… неизвестно на что. Фанатики могут быть непредсказуемы. Винсент удивился, сколько фанатиков отыскалось в один миг. Как будто люди только и ждали, чтобы продемонстрировать свою вторую натуру. Едва Рокуэлл провозгласил курс на духовную реформацию Империи, который казался Винсенту полной дичью, как у него сразу же отыскались тысячи сторонников. В основном это были посредственности, которые не могли продвинуться по службе при старой власти.

Но нашлись и искренние сторонники нового имперского пути. Таких людей Винсент считал особенно опасными. Людей, готовых умереть за свои убеждения. И убивать за них же. Без угрызений совести, без колебаний, без раздумий. Не ведая сомнений в собственной правоте.

Немного пройдясь пешком, Винсент вышел на оживленную улицу и поднял руку, чтобы поймать такси. В остановившейся рядом с ним машине сидели двое – один спереди, один сзади. Человек с заднего сиденья услужливо распахнул перед Винсентом дверь и сделал приглашающий жест.

Винсент сел в машину, и она тотчас же оторвалась от земли. За все время поездки никто не проронил ни единого слова.

Такси остановилось на улице императора Романова в новой части города, и Винсенту так же жестом предложили выйти. Здесь была расположена штаб-квартира Министерства духовного воспитания.

Но это еще не арест, подумал Винсент. Его ведь даже не обыскали на предмет наличия оружия.

Эта процедура произошла чуть позже, в приемной перед кабинетом кардинала Джанини. Винсент не без сожаления расстался с «офицерским сороковым» и был допущен пред грозные очи кардинала.

Джанини было глубоко за шестьдесят. Он был кардиналом и до того, как по приказу Рокуэлла было организовано МДВ. Только теперь он мог бороться с пороком более действенными способами, с оружием в руках и с императорским указом в кармане. Винсент больше симпатизировал священнослужителям, не пошедшим на государственную службу.

– Вы разочаровываете меня, полковник Коллоджерро, – промолвил кардинал, не предложив Винсенту присесть.

Сам он вольготно расположился в антикварном кожаном кресле. Стол кардинала тоже был антикварным, из резного дерева. На вид столу было лет двести, в действительности – куда больше.