Империя Джи. Смерть экзекутора. 2 книга

За пластикловой стеной искрились синие плитки и ажурная ограда террасы, тянувшейся вдоль всей казармы. Голубой навес отсекал синее, раскаленное почти до императорского ультрамарина, небо... Коротко окошенный зеленый луг утыкался в многоцветье лесопарка, а направо уходило за границу обзора синее озеро. Далее за уголом казармы, уже невидимые из единственного окна экзекуторских комнат, разбегались во все стороны наземные части Императорской базы: здания лабораторий с виварием, гладиаторская арена и полигон с неприметными бараками технического городка.

Внутри за сердцем колыхался и тянул в бездну ледяной мрак...

Генри пытался с ним говорить и развлекать, но он сорвался на безответного андроида, наорал гадостей и выгнал, шарахнув дверью и запретив приходить.

Ему ничего не хотелось, и он уже два дня ничего не ел. Генри, если не ухаживал за подопечным ажлисс экзекутором, то был занят в проекте отделения морфологии Имперских лабораторий — работал с Императором. Но еду исправно носил. Стив исправно её выкидывал, он просто не мог есть, хотя знал, чем всё это кончится.

Придет знакомое, почти любовное ожидание. Ничего толкового всё равно не выйдет, но Стив постепенно сползёт в бездну жалости к самому себе. Появится чувство, родственное предпраздничному... Вот, ещё немного, ещё несколько часов — и придет она. Она — его единственный неизменный и постоянный друг. Его боль. И она унесёт его с собой на тёмных и надёжных крыльях, обнимающих весь его мир.

Самое смешное, он знал это все, но постепенно сползал в трясину отчаяния и с извращённой радостью ждал, когда же спустится на самое дно.

Счастье так мимолётно... Радужный мотылёк счастья едва-едва накроет тебя своим прозрачным крылом, овеет скоротечной радостью и всегда пролетит мимо, вот уже нет и следа... Вместо него останется грусть. Грусть начнёт кружиться вокруг, выпуская серый туман тоски, бесцветную пыль отчаяния, и тьма придёт по знакомой вытоптанной тропинке к самому сердцу. Где, уютно свернувшись в тяжёлый клубочек и временно втянув свои колючки, спит его боль.

И тогда он возьмёт свой нож, идеальное оружие экзекутора. Всегда готовое. Нож притягивал совершенством простых линий и холодом металла. Он проведет ладонью по плоскости лезвия, перейдя в фетишистской ласке пальцем на остриё, впитает постоянную готовность вонзиться и резать, в доли мгновения перенести остроту ожидания в остроту ощущения.

Потом он зайдет за кровать, закроет за собой дверь карцера и сядет в дальний угол, аккуратно положив нож рядом. И, откинув голову на стену, будет ждать...

Тьма сгустится, соберется и протечёт маленькими каплями ядовитой росы по отмирающим нервам внутрь, закрывая и отключая мир вокруг. Стечёт к сердцу и разбудит боль. Только боль никогда не бросит его. Она всегда живёт внутри, она всегда с ним и сразу лёгкой тенью выскользнет к нему на первый, даже еле слышный зов.

Тогда он легонько проведёт ножом, самым кончиком, едва царапая, вверх по руке, от ладони к плечу. Нежная боль не торопясь отзовётся, и дрожь маленькими царапучими лапками любовной ласки пробежит по телу, спустится на бёдра и уляжется горячим клубком между ног, блестя кровожадными глазками. Он погладит себя клинком плашмя. Боль тихо вздохнёт в любовной истоме и, взмахнув крыльями, обнимет его в ожидании и обещании... Он закроет глаза, задержит дыхание, с тихим выдохом проведёт лезвием, и тонкий разрез осыпется кровавыми бисеринками от шеи по груди к животу... Боль широко улыбнётся, и он, замирая в любовном томлении, вонзит себе нож в живот под рёбра. Боль сожмёт его в экстазе, прожигая горячим поцелуем до позвоночника, и он, захлебнувшись коротким вскриком, повернёт нож, разрывая себе внутренности... А боль унесёт его, скроет от мира.

Но это он уже проходил.

Прибежит Генри, соединённый сигналом системы с его биополем... Засуетится, захлопочет...

И не отгонишь... Тут Генри не послушается. Не сможет. Стюард. Нянька. Надоел-то как!

Будет говорить, тюкать по нервам:

— Ты что думаешь, вот так ты чему-нибудь поможешь? Ну зачем ты, как маленький?

А по телу разольётся успокаивающая и в то же время раздражающая благость регенерации...

Горечь поднялась и залила язык, надавила изнутри на глаза... На Генри он обижаться не может, что с него взять... Такой же инструмент без собственного мозга.

Как всё это глупо...

Стив прислонился виском к прохладному, непробиваемому и снаружи непрозрачному пластиклу. По лицу скользнула тень: из соседних комнат выбежал здоровенный гвардеец Грег. Перемахнул через перила и неторопливо потрусил вокруг озера. Стив выпустил мысленный скан, незаметно влез императорскому охранцу в голову. Там всё было распланированно и уверенно. Побегать, вернуться, нажраться. Вечером на турнир, потом здоровый ужин на свежем воздухе за счет победившей команды. Сдохнуть, как весела жизнь!

Еще один бездельник и жертва крилода. Получил бессмертие за безупречную службу и надежность. Крилод Грега лежит на хранении в библиотеке, откуда ажлисс может свой кристалл когда угодно взять.